Мы взлетали, как утки...
Шрифт:
– Давно пришел? Я не слышала, как ты открывал дверь.
– Ты крепко спала. Но, пришлось разбудить. Завтракай, и надо добираться на аэродром. Мы улетаем.
– Но Щербаков сказал, что сегодня состоится награждение.
– Есть дела более важные, Ксюша, времени задерживаться в Москве совсем нет.
– Вкусно! Никогда такое не пробовала!
– я передал ей еще одно пирожное, а она отдала мне часть бутербродов. Я забрал у нее поднос, когда она закончила завтрак. Потом она несколько секунд раздумывала, что делать со мной, ведь ей нужно было вставать. Потом решительно скинула простынь, показав длинные и ровные ноги, скинули их с кровати и встала. Я стал рядом и поцеловал ее. Фигура у нее что надо! Такую фигуру и в форму! Это издевательство над
– Доброе утро! И с началом нового дня!
– я разжал объятья, потому, что это могло затянуться на очень долго, а приходилось поспешать. Ксюша красиво и грациозно потянулась, продемонстрировав поднявшиеся за руками красивые небольшие груди с острыми сосками. Взяла со спинки кровати лифчик, и, отвернувшись подцепила его.
– Застегни, пожалуйста!
Крючков и пластиковых застежек не было, две белых пуговицы и довольно тугие петли. Она прошла в туалет, которым, к счастью был оборудован номер, и через несколько минут мы вышли из номера, сдали ключи и расспросили дневальную: как добраться до Центрального. На выходе 'инвалид' внимательно посмотрел на мои петлицы: лейтенант, как и было. Ох, неспроста тут сидит этот инвалид. С регланами в руках, было жарко, мы подошли к остановке и минут пять ждали первый автобус. Движение только начиналось. В половину седьмого мы были в ангаре. Бригадир слесарей сообщил, что им осталось полчаса, и что можно начинать подготовку к вылету, самолет они нам подготовят. Отнесли карты в штурманскую часть, сообщили в Кубинку, что вылетаем, я составил заявку и расписался в журнале регистрации полетов, получил каналы связи и позывной. Выходим из здания КП, и идем к ангару. Перед ним стоит автобус с военными номерами. Вошли в ангар, а там целая делегация: Щербаков привез награды и вручил их нам, нас несколько раз сфотографировали, но Щербаков сказал, что мои снимки будут отретушированы перед публикацией. И не будет указано за какие заслуги вручена медаль Героя. Выкатили самолет, осматриваем его, еще одна 'делегация': Жуков остановился возле машины.
– Будешь раньше меня, займись комплектацией группы. Почему у 'самого' не все затребовал? Голой жопой воевать собрался.
– Буду позже Вас, товарищ генерал армии, у меня две промежуточные посадки: в Кубинке и в Вегайцах.
– А в Кубинке зачем?
– У меня ни одного патрона.
– Твою мать!
В бомболюки погрузили свежие газеты 'Правда' и 'Красная звезда', кстати, с Указом о награждении. Проследил, чтобы не напихали слишком много. Осмотрел самолет, расписался в журнале, и запросил разрешение на запуск, сунув одну из газет под спинку парашюта. Неожиданно быстро получил добро на запуск и прогрев на рулежке. Меня выпроваживали, освобождая место для взлета ПС-84 и прикрытия Жукова. У них боеприпасы, само собой, присутствовали. Взлет-посадка, правда, на этот раз никто не сопровождал до Кубинки. Там ставлю машину на стоянку и приходится ждать вооруженцев.
В подвале 'Правды' опубликовано об аресте бывших ответственных работников Жигарева и Яковлева. Хоть и по делу, но я им не завидую, совсем.
А Ксюша прикольно смотрится с громадной пулеметной лентой для УБТ, которую ей самой приходиться спускать в кабину в новый ящик. На крыльях возятся вооруженцы, раскладывая 6000 выстрелов для ультраШКАСа и 300 выстрелов для пушек. До Верайцов летим без РС. Обязательный долив топлива, стоим неподалеку, наблюдаем, как медленно это делается. Затем заправщики затирают маленькие разливы, и машина готова. Восьмерка, которая сопровождала меня сюда, 'усохла' до пары. Так втроем и стартуем в сторону Белоруссии.
По дороге меня вовсю развлекала Аксинья. Теперь ей для этого достаточно нажать на кнопку. У меня новое кресло, и у нее - тоже. Вместо сплошной брони между кабинами толстое 68мм бронестекло, а головы у обоих дополнительно закрыты сферическим подголовником, достаточно просторным, так, чтобы шлемофоном не цепляться. Надо еще переделать немецкий шлемофон под наши 'папа-мамы', и будет совсем хорошо, а то в нашем 'летнем' не
– А у тебя парень был?
– Был, теперь уже был, он в Каче учится. Ой, неудобно получилось, я же ему еще не написала, что замуж вышла.
– И не пиши, не расстраивай человека. Адрес у тебя сменился, поэтому никакие письма уже не дойдут. Не жалеешь, что так скоропалительно вышла замуж?
– Я не знаю, что со мной произошло. Обычно я очень долго схожусь с людьми. Здесь еще и специфика работы сказывалась. Пытался за мной ухаживать один товарищ с завода, но, у нас ничего не получилось. Как стена встала. А ты ни одного знака внимания мне не оказал. Вообще. Все сухо, чисто по делу, да еще сказал, что я тебя не интересую. Я считала, что тебе худенькие не нравятся, поэтому.
– Нет, фигура у тебя замечательная!
– Правда? Мне все вокруг говорят, что я - худышка, и грудь маленькая.
– Не маленькая, а аккуратная.
И уже нажав другую кнопку:
– Восьмой - ноль первому. Справа, час, выше две - группа самолетов.
– Ноль первый, принял, наблюдаю.
– 'чайки' перестроились, заняв позицию впереди меня.
– Что там? спросила Аксинья.
– Пока не видно, четверка какая-то. Наши так не летают.
Но, самолеты оказались нашими, Ил-4, возвращается 'девятка' из дальней авиации.
На подходах к Верайцам приказал уйти на бреющий, так около часа и летели. На этой высоте не поболтаешь!
В Верайцах выгрузили газеты из обоих внешних, и подвесили восемь РС. Руки бы, сволочам, поотрывал! Пришлось пассатижами править мятые 'крылышки'! Раскрываемые так и остались на бумаге! А ведь все оформлено, и даже патент выдали, только все остановилось непонятно, вернее, понятно на каком уровне. Абвер-форева! Не удивлюсь, если это уже там.
– На хрена такое дерьмо повесил?
– Своим править не успеваем.
– буркнул пожилой вооруженец и свалил.
Я в эскадрилье 'правилку' сделал, которая одним щелчком их и правит, и закручивает под углом 2 градуса. Здесь это никому не нужно, есть же пассатижи, ну и что, что полетит криво?
Наконец дозаправились, и взлетели. Время идет, а оно бесценно, но связью не воспользуешься, по местным нормам я никто и звать меня никак, так как в командование группой не вступил, не расписался в соответствующих журналах и не получил право доступа к ВЧ, свой позывной и код. Поэтому и приходится гнать лошадей. Хорошо, что обслуживают быстро, кстати, из-за газет. Их чуть ли с руками не отрывают. Дела на Западном совсем плохи. Легкая паника видна невооруженным глазом.
Срываемся и уходим на предельно малой высоте на Кейданы, курсом 262. Маршрут я проложил так, что ни одной деревни под нами нет, никакого ВНОС не будет, если только случайно кто обнаружит. Каналы, наверняка, вскрыты противником, и читаются как книга. По ним и наводят свои 'мессеры'. Где-то у Бряслава войдем в зону их действия. Слева они уже могут иметь аэродромы или площадки подскока. А пара 'чаек' и 'Ил' для них семечки. Вот и прижимаемся к верхушкам леса. Режим 'огибания местности' в местном исполнении. В районе Игналинских озер слева шел воздушный бой, но мы проскочили тишком и низом. У Свентожи последовал запрос позывных от операторов 'родного' 'Редута'. Бдят! И это здорово!