Мы, женщины (Колдовской мир, Превращение)
Шрифт:
Эгил и Осеберг работали, как мулы, и вся деревня удивленно смотрела на них. Начинали они раньше всех, а заканчивали последними и перетаскивали самые тяжелые грузы. Постепенно некоторые более слабые женщины начали заменять их на домашних работах, говоря: "Несправедливо, что они работают намного больше нас и выполняют самую тяжелую работу".
Неожиданно, на десятый день, часовые в утесах подали необычный сигнал тревога: не соколиный крик - фальконеры идут, не крик голубки - пришли дочери Ганноры для торговли, не крик стервятника - разбойники.
– Я ходила в прошлый раз! - закричала женщина.
– Ну, сейчас не моя очередь, - подхватила другая.
– Где, во имя Джонкары, вуали и платья? - спохватилась третья.
– Арона, ты говоришь на языке чужаков, - отметила старейшая мать деревни, дочь Милены. - Ты, ты и ты,- она указала на несколько опытных торговок, всех в детородном возрасте и привлекательных внешне. Ни одна из них, кроме Ароны, не ходила к фальконерам вовремя их последнего посещения. С проклятием Арона достала из-за запасов лука в погребе свою гостевую вуаль.
Эгил, который привязывал мулов Дарран к упавшему дереву, остановился.
– Если это чужаки, вам потребуется защита. И кто-то должен говорить за вас, - отрезал он решительно тоном, не терпящим возражений. Прицепив к поясу нож, он пошел за женщинами.
Нориэль и Дарран схватили его за руки.
– Ты не пойдешь. Если они узнают, что среди нас живут пришельцы, это может всем нам принести смерть. Пусть более опытные займутся этим делом, девушка.
Эгил посмотрел на них. Начал объяснить - горько и подробно, что на этот раз они зашли слишком далеко. Арону, молодую девушку, посылают - вопреки всякому благоразумию и приличию! - навстречу чужакам, а он остается дома, как батрак на службе у ее отца. Он плюнул на землю. И тут же одернул себя. Дарран - его нанимательница. Он и есть батрак, пока не займет, более достойного положения. Чувствуя во рту горечь, он вернулся к своей работе. Надо это изменить.
Горя от любопытства, Арона вслед за женщинами пошла к началу тропы и домам посещения, где ждали чужаки на прирученных лошадях. От страха у нее перехватило дыхание. На чужаках не было ни птичьих шлемов, ни масок, но они в форме фальконеров. "Так будет выглядеть Эгил, когда станет взрослым", неожиданно подумала она.
Предводитель почти так же молод, как Эгил, хотя у него на лице, как у козы, растут волосы. Он с серьезностью Эгила обратился к женщинам на том же языке, который все это лето слышит от пришелиц Арона.
– Не бойтесь, - произнес он медленно и спокойно.- Ваши мужчины прислали нас, чтобы мы вам помогли.
Вынести еще одно посещение фальконеров, так быстро после предыдущего?
Молодой самец, должно быть, заметил их отчаяние, потому что повторил:
– Не бойтесь. Фальконеры - наши союзники. Мы отнесемся к вам со всем уважением, как к собственным сестрам, матерям или дочерям.
Один из чужаков посмотрел на развалины хижин и грубым голосом воскликнул:
– Что,
– Мы поможем вам восстановить дома, - проговорил молодой предводитель и отдал приказ. Воины спешились и начали работать, как дочери одной матери. Когда женщины попытались помочь, мужчины их отстранили.
– Вы только поддерживайте огонь в кострах и готовьте еду. Продукты мы вам дадим, - вежливо заметил молодой предводитель. - Я уверен, вы очень голодны.
Еще более молодой воин поглядывал на девушек, словно хотел заглянуть под их грубые уродливые вуали. Аста, дочь Леннис, смотрела на них и вслух удивлялась.
– Вы такие сильные! Мы бы не могли все это сделать!
Молодой человек улыбнулся.
– А вам и не нужно. Для этого мы здесь.
Предводитель пристально посмотрел на него и удивленно нахмурился:
– Мне сказали, что вы, женщины, не разговариваете.
Старейшая из присутствующих женщин распрямилась и прижала вуаль ко рту. Аста тут же замолчала. Предводитель заметил этот обмен жестами и еще больше нахмурился.
– Меня прислали узнать, что вам нужно, - обратился он к старейшей в группе. - Еда? Лекарства? Семена для посева?
Старейшая наклонила голову и знаками изобразила работу мотыгой, лопатой, пилой и топором. Молодой предводитель сурово сдвинул брови.
– Я понимаю, миледи, что вам необходима помощь в работе, но мы не можем задерживаться надолго. Я не против, но у нас много дел... - Он замолчал и еще больше опечалился.
Старейшая покачала головой и осторожно потрогала железные детали упряжи лошадей, потом еще осторожней длинный нож, висящий на поясе предводителя. Он не понял. Женщины молча переглядывались. Тогда Марра, дочь Аннет, обычно трусливая, как кролик, заговорила со смелостью, о которой женщины и не подозревали:
– Инструменты, - промолвила она дрожащим голосом. - Мотыги. Ножи. Топоры. Лопаты. Металл. И соль. У нас здесь нет своей соли. Мы можем отдать посуду, ткани, украшения.
Аста наклонилась к одному из пришельцев и шепотом спросила:
– А там, откуда вы пришли, вы делаете всю тяжелую работу?
– Ну, работу выполняют слуги и батраки, и я думаю, жены фермеров тоже работают, но, конечно, госпожа, тяжелую работу должны делать мужчины, а не женщины.
– А что делают женщины? - полюбопытствовала Аста, как пес, почуявший запах зайца на охоте.
Воин удивленно посмотрел на нее.
– Как что? Остаются дома, ведут хозяйство, воспитывают детей, стараются выглядеть красивыми - вот и все. - Он был очень молод.
– Но как они тогда зарабатывают на жизнь? - не поняла Аста.
Мужчина снисходительно рассмеялся.
– Если у тебя лицо такое же красивое, как голос, госпожа, тебе не стоит об этом беспокоиться. - Видя, что она не поняла, он добавил: - Мы, мужчины, зарабатываем на жизнь для наших женщин. Разве не так среди фальконеров?