Мы живые
Шрифт:
Мариша неуверенно подошла и с грубоватым кокетством взяла Виктора за руку. Он отдернул ее и раздраженно заметил:
— Мы не должны оставлять без внимания наших гостей, Мариша. Посмотри, Товарищ Соня совсем одна. Пойди и поговори с ней.
Мариша безмолвно повиновалась. Рита сквозь облако дыма проводила ее взглядом; затем она приподняла свою коротенькую юбку и скрестила длинные худые ноги.
— Откровенно говоря, — холодно и решительно заявила Товарищ Соня, — я не могу одобрить твой выбор, товарищ Лаврова. Настоящий пролетарий не должен сочетаться браком
— Но, позвольте, Товарищ Соня, — с изумлением возразила Мариша, — Виктор же член партии.
— Я всегда говорила, что условия приема в партию недостаточно строги, — ответила Товарищ Соня.
Мариша удрученно бродила по комнате среди гостей. Никто не обращал на нее внимания, да и она сама не могла найти темы для разговора с. ними. Заметив Василия Ивановича, стоящего в одиночестве у буфета, выстраивая в один ряд бутылки и бокалы, Мариша подошла к нему и нерешительно улыбнулась. Василий Иванович с изумлением посмотрел на нее.
— Я понимаю, что не нравлюсь вам, Василий Иванович. Но вы же видите, что я… я очень его люблю, — решительно выпалила Мариша, заливаясь от смущения румянцем.
Василий Иванович посмотрел на нее и голосом, не выражающим никаких чувств, сказал:
— Это превосходно, дитя.
Угрюмые и мрачные члены Маришиной семьи, расположившиеся в темном углу комнаты, чувствовали себя очень неловко. Ее отец — сутулый седой мужчина в рабочей куртке залатанных штанах — сидел, обхватив мозолистыми руками колено; его суровое лицо было наклонено вперед, пристальным и недовольным взглядом он изучал комнату; его темные, по-юношески сверкающие глаза не соответствовали высохшему лицу. Мать Мариши робко выглядывала из-за спины мужа: в своем коленкоровом платье, украшенном цветочным узором, она выглядела мертвенно-бледной и совершенно бесформенной, лицо ее было того тусклого серого цвета, который приобретает прибрежный песок, размытый многочисленными дождями. Младший брат Мариши, долговязый мальчик лет восьми, стоял, держась за юбку матери, и бросал в сторону маленькой Аси недобрые, подозрительные взгляды.
Виктор подошел к Павлу Серову, стоявшему в окружении трех мужчин в кожаных куртках. Обняв одной рукой Серова, а другой обхватив секретаря их партийной ячейки, Виктор дружески-доверительно склонился над ними; его темные глаза засияли. Товарищ Соня, подойдя поближе к группе мужчин, расслышала шепот Виктора:
— …да, я горжусь семьей моей жены и их вкладом в дело революции. Вы знаете, что при царе ее отец был сослан в Сибирь.
— Товарищ Дунаев очень сообразительный человек, — заметила Товарищ Соня.
Ни Виктору, ни Серову не понравился ее тон.
— Виктор один из наших лучших работников, Соня, — возразил Серов.
— Я сказала, что товарищ Дунаев очень сообразительный человек, — повторила она и добавила: — У меня не возникает никаких сомнений насчет его классовой преданности. Я уверена, что он не имеет ничего общего с такими аристократами, как вон тот гражданин по фамилии Коваленский.
Павел Серов пристально посмотрел на высокую фигуру Лео, разговаривавшего с Ритой Экслер, и затем
— Так это он — Аев Коваленский?
— Да. Он очень близкий друг моей двоюродной сестры. А что?
— Нет, ничего. Все в порядке.
Лео заметил Киру и Андрея, сидевших рядом на подоконнике. Он принес Рите свои извинения и удалился; девушка раздраженно пожала плечами. Неторопливым шагом подойдя к Кире и Андрею, Лео спросил:
— Не помешаю?
— Конечно нет, — ответила Кира.
Лео присел рядом с Кирой. Он вытащил золотой портсигар и, открыв его, предложил Кире сигарету. Она отрицательно покачала головой. Затем он протянул портсигар Андрею. Тот не отказался. Лео предложил Андрею зажигалку.
— Социология является излюбленной наукой вашей партии, — начал Лео, обращаясь к Андрею, — не находите ли вы, товарищ Таганов, что эта свадьба представляет собой особенно интересный случай?
— Почему вы так думаете, гражданин Коваленский?
— На данном примере мы можем наблюдать неизменность человеческой природы. Брак по социальный мотивам является одним из старейших обычаев человечества. Всегда считалось целесообразным жениться или выходить замуж за представителя правящего класса.
— Но не забывайте, — возразил Андрей, — что в данном случае жених и невеста принадлежат к одной и той же социальной группе.
— Что за вздор! — вмешалась в разговор Кира. — Они просто любят друг друга.
— Любовь, — заметил Лео, — не является частью философии партии товарища Таганова, не так ли?
— Этот вопрос никоим образом не должен интересовать вас, — ответил Андрей.
— Почему же? — поинтересовался Лео, глядя на своего собеседника. — Это как раз то, что я в данный момент пытаюсь выяснить, — с расстановкой добавил он.
— И что же, данная постановка вопроса противоречит вашей теории в этой области?
— Отнюдь, даже подтверждает ее. Видите ли, моя теория заключается в том, что зачастую предметом сексуальных вожделений членов вашей партии становятся представители слоев общества более высоких, чем те, к которым они сами принадлежат. — Глядя в глаза Андрею, Лео легким движением сигареты указал на Маришу, стоящую на другом конце комнаты.
— Если подобное происходит, то такие союзы не всегда оказываются несчастливыми, — рассудительно сказал Андрей. Он посмотрел прямо на Киру, но рукой указал в сторону Виктора.
— Мариша выглядит счастливой, — обратилась Кира к Лео. — Почему тебя это возмущает?
— Меня возмущает самонадеянность друзей… — начал Лео.
— …которые не знают, где пролегают границы дружеских отношений, — продолжил вместо него Андрей.
— Андрей, — отозвалась Кира, — в данный момент мы нетактичны по отношению к… Марише.
— Прошу прощения, — парировал он. — Я уверен, что гражданин Коваленский понял меня правильно.
— Понял, — сказал Лео.
Ирина поставила на поднос бокалы, по которым Василий Иванович разлил вино. Затем она принялась раздавать их гостям с кроткой, беспристрастной улыбкой на лице; Ирина хранила молчание, что было ей не свойственно.