Мягкий мир
Шрифт:
Потом они опять бежали, взявшись за руки. Бежали, напарываясь на другие руки, и невольно разрывая их некрепкое, стыдливое соприкосновение.
– - Думаю, нам с тобой придется разыскать одного доброго молодца!
– крикнула Мария на бегу.
– И я сильно подозреваю, что он сейчас в собственном тереме.
Мягкая, податливая ладонь Светы едва уловимо дрогнула в ее руке, и это было больше, чем ощутить всей кожей рукоять меча. Мария была готова на невиданную борьбу - любую, с любым неприятелем.
Привычным ударом ноги она распахнула
– - А где ваше платье, князь?
– спросила Мария, подойдя вплотную
– Да иди ты...
– сказал Мавродий безо всякого выражения, тяготясь одежками мира, которые никогда не мог сбросить при помощи воображаемой волшебной палочки.
– - Именем великого князя Рюрика мы вынуждены задержать вас и сопроводить к вашему брату и благодетелю.
– - Какому еще брату?
– - Увидишь.
Схватив Мавродия за руки, они повели его, вяло-любопытствующего, во двор и там, разыскав Армена, поставили перед ним как неожиданную, до странности неприличную находку.
Армен, который колол до того орехи на асфальте, даже присвистнул. Полоснув лицо Мавродия гневно-презрительным взглядом, он повернулся спиной и с такой силой саданул камнем по ореху, что тот, отскочив, кажется, покинул их измерение.
– - Ты ничего не понял, - сказала Мария вкрадчивым голосом.
– Ты думаешь, ты - герой?
– - Не герой, а...
– медленно начал Армен.
– - Этот человек не умеет смеяться.
– - Неправда, я умею смеяться, - обидчиво возразил Мавродий.
– - Ты думаешь, ты - герой?
– быстро спросила его Мария.
Толкнув Мавродия прямо на поднявшегося, выпрямившегося Армена, Мария крепко сжала ладонь Светы и они, отвернувшись, побежали.
Они не знали, что совершается за их спинами. Но Мария почему-то верила, что семя ее упало на верную почву.
– - Вот мы и положили конец раздору племен, - сказала она, усмехаясь.
7
Весь день они носились у ворот, в которых почти непрерывно появлялись старшеклассники с валежником и сухостоем. Наваливаясь на старших, младшие буквально выхватывали у них этот ценнейший груз и волочили до громадной кучи посреди двора.
К вечеру костер запылал и, встав в круг, младшие пошли в пляс и запели.
Кто - куда, а мы лишь прямо -
Через мрак на свет костра.
Прощай, мама, прощай, папа,
Прощай, младшая сестра.
Пламя разгорается на весь земной простор.
Быть первыми время нас учит.
Ты
Мой товарищ, мой друг, мой попутчик.
Мария и Света, крепко взявшись за руки, тоже неслись в кругу, и угольки, постреливая, оставляли следы на багряной от зарева одежде. Потом круг разомкнулся, и только они не выпустили рук, и потому их почти прижали к огню, потому что круг снова сомкнулся - уже из новых людей - и вновь качнулся вбок каруселью.
Поодаль, на концертной площадке, спели, вызвав бурю аплодисментов, Лика и Зоя. Потом на сцену выскочил Армен. Только он мог пропеть в танце зажигательное кавказское: "Аравай - вай! Вай-вай-вай-вай!" Карусель из сцепивших руки людей неслась все быстрей. Задрав голову, Мария увидела, как мечутся, срываясь в небо из костра, искры. Искры не хотели отлетать от костра, не хотели умирать и гаснуть, но сила огня с ожесточенной веселостью порождала их, чтобы вскоре отторгнуть. Еще вверху летали хлопья пепла и, спускаясь плавными парашютиками, оседали у них на волосах.
Света тоже смотрела вверх, и лицо ее под влиянием каких-то своих ассоциаций становилось все грустней и задумчивей. Потом они с Марией взглянули друг на друга и, не сговариваясь, направились в здание.
В этот час в помещении не были ни души. Они вошли в свою палату, и Света, выбрав одну из пустующих кроватей, растянулась на ней в полный рост.
– - Знаешь, лучше бы это кончилось поскорей - вся эта наша лагерная жизнь. А то бывает так хорошо, что потом без этого не сможешь. Так хорошо, как сейчас...
– сказала она пресекшимся голосом, глядя в потолок.
Как порыв неуклонного ветра Мария покачнулась и, медленно разувшись, села на нее верхом. Она обхватила ладонями длинную, тонкокожую шею Светы и, шутя, слегка сжала пальцы. Но тут же руки ее размякли, и вся она так и поникла, потекла всем нутром от сумасшедше нежного тепла.
– Мы с тобой одной крови. Разве может это когда-нибудь пройти?
– тихо сказала она, чувствуя, как набегают откуда-то снизу волны трепетного, соленого моря, как подступают они к глазам странным блеском, готовые нахлынуть каплями, что поползут по щекам. Вернувшись из своего далека, Света бережно коснулась ее щек взглядом повлажневших глаз.
Они даже не услышали, как в комнату прокрался посторонний.
– - Вы тут что... А ну, быстро встать!
Мария, вздрогнув, инстинктивно поднялась во весь рост и, не сходя с кровати, недоуменно посмотрела на немолодую воспитательницу, которая, сжав кулаки и выставив вперед подбородок, даже не понимала, как отвратительно ее перекошенное злобой лицо.
– - Ну, подождите!.. Я все расскажу директору. Немедленно убирайтесь вниз. Ну! Быстро! Чтобы я вас здесь больше не видела.
Это было все равно, как если бы кто-нибудь, увидев в комнате орла, велел его выгнать из-за того, что комнаты созданы для ковров, а не для орлов.