Мясник
Шрифт:
— Именно копаться, заметь. Файл-то запароленный. Что, случайно повезло?! Как интересно, посмотри. — сказала Вита, торопливо щелкая кнопкой «мыши», — все документы вчера открывали и примерно в одинаковое время. Ты держишь здесь что-нибудь серьезное?
— Ну так… — неопределенно ответил Евгений, отодвинул Виту в сторону вместе с креслом и начал торопливо просматривать файлы. — Но во всяком случае, если б они и полезли сюда, то за моими документами, имеющими реальную ценность, а не за твоим фантастическим барахлом… Слушай, — он вдруг повернулся так резко,
— Элину убили.
— Кого?!
— Одну из клиенток Наташи… Чистовой. Нарышкину-Кирееву. Ну, то есть, я так думаю, что уже убили. В том смысле, что она, наверное, уже умерла…
— Витек, что ты несешь?! Я ничего не понимаю! Нарышкина… эта та королева красоты? Ты что опять во что-то влипла?!
Вита сбивчиво рассказала ему, что произошло в «Черном бриллианте», опустив, разумеется, протекцию Султана. Когда она закончила, Евгений резко наклонился к ней, вцепился пальцами в ручки ее кресла и рванул его к себе, так что колесики жалобно визгнули.
— Тебя бы следовало выпороть! — зло сказал он и нагнулся к Вите так, что их носы почти соприкоснулись. Лицо Евгения стало жестким и странно чужим, в глазах штормило и сверкали темные молнии. — Хорошенько выпороть, как негров на плантациях пороли! И я бы поступился своими принципами гуманизма, если б точно знал, что порка добавит тебе благоразумия!
— Ох ты, — Вита прищурилась ему в глаза, — вы посмотрите на него! Не человек, а просто вулкан пробудившийся! Плеснешь — зашипит! То, что дурость сделала — и без тебя знаю, так что можешь не стараться! Жека, потом ты можешь свирепствовать сколько угодно, но сейчас мне нужен твой совет. Жень, ну ты же умный мужик — помоги мне разобраться, ведь…
— Зачем?! — раздраженно спросил Евгений. — Зачем разбираться?! Да и в чем?! В смерти какой-то проститутки, которая обкололась или накурилась или так спятила?! Нормальный человек в «Бриллиант» не пойдет, уж поверь мне, и ты могла бы посоветоваться со мной, прежде чем надевать ночную рубашку и мчаться туда! Я еще узнаю, кто тебя туда протолкнул…
— Ты начинаешь переходить установленные границы! Конечно, я понимаю, что живу у тебя и мы…
— Ой, начинается! — Евгений вскочил и поднял руки, словно сдавался в плен. — Я, Одинцов, — ответственный квартиросъемщик, раздельное хозяйство, мученический ореол и пр! Ну из-за чего все это?! Из-за какого-то идиотизма!
— На, посмотри! — Вита дернула к себе сумку, вытащила из нее смятый лист бумаги и бросила его на стол, вскочила, выбежала из комнаты и через секунду вернулась с другим листом, на котором темнело большое коричневое пятно. — На, смотри!
— Ну и что? — с досадой произнес Евгений через минуту. — Это ничего не доказывает.
— Тот же почерк, та же манера, тот же результат, только одно пришло в Крым, в курортный поселок, а другое прочли здесь, в Волжанске, как и много других. И Элина прочла его там, в клубе, сразу после выступления, потому что во время выступления с ней все было в
— Хорошо, значит, получается, — медленно произнес Евгений терпеливым тоном, каким взрослые разговаривают с маленькими детьми, — что человек получает некое письмо и тут же решает покончить с собой, да? Это замечательно. Это ничуть не хуже придумано, чем картины твоей Наташи. Объясни мне, Витек, зачем ты этим вообще занимаешься? Ты ведь ей отказала.
— Да, отказала. Но… вообще, я не знаю, жаль все-таки упускать деньги, да и жаль мне ее — понимаешь, она ведь совсем одна и в таком состоянии. Когда я говорила с ней по телефону в последний раз, мне просто стало за нее страшно…
— Ой, вот только не надо! — Евгений отошел и сел на кровать, потом повалился на нее. — Не из-за денег ты пошла туда и не из самаритянских побуждений, а исключительно из любопытства!
— В какой-то степени да. И странно, что ты никакого любопытства не проявляешь. Ты ведь любитель таких вещей, необычных. Неужели совсем не поможешь?
— И не надейся, — ответил он неожиданно усталым голосом. — У нас хватает реальных проблем. Мы еще в «Пандоре», не забывай об этом. Завтра Эн-Вэ должен заказик притаранить, и мы с тобой займемся обычными делами очень далеко от этого города.
— Кстати о делах. Почему Эн-Вэ в последнее время ведет себя так, словно под ним костер развели? Почему он поездку в Саранск отменил? О чем он с тобой тогда говорил?
— Не вали все в одну кучу! — заметил Евгений с прежней интонацией бесконечной терпеливости. — Во-первых, поездку отменил клиент, а не Эн-Вэ, а во-вторых, плешивый всего-навсего говорил о паре новых заказов и в очередной раз потребовал, чтобы я провел среди нас разъяснительную работу по поводу дисциплины. Старикашка отнял у меня учительский стул и еще хочет, чтобы я убирал с него кнопки!
— Почему ты не можешь хотя бы прислушаться к тому, что я говорю?!
— Потому, что я не хочу, чтобы все это пустило корни. А еще потому, что хочу лечь спать до рассвета, — Евгений зевнул и закинул руки за голову. — Давай оставим все это в покое, даже если что-то и соответствует истине. Эта история уже подпортила нам жизнь. Ты дважды могла погибнуть. Я этого не хочу. Чистова для меня никто и мне на нее наплевать и на ее клиентов тоже — живы они или на том свете… Они, кстати, живы? Не сомневаюсь, что ты тут же кинулась проверять!
— Я дозвонилась только до пятерых, да и то, сам понимаешь, по телефону не проверишь, действительно ли с тобой разговаривает какой-нибудь Сергей Степаныч, если ты его голоса не знаешь, — сердито ответила Вита. — Я уверена только насчет Журбенко, потому что говорила с ним раньше.
— И конечно же, ты рассказала им про письма!
— Я их предупредила, — произнесла Вита с нажимом. — Я не могу рассказывать о том, чего еще толком не знаю. Преподнесла им более реальную версию — письма могут быть отравлены — бумага пропитана неким ядом, проникающим через кожу.