Мясник
Шрифт:
— Да, — сказал Петр сдавленным голосом. — Похожа.
— Что с тобой? — спросил его Никита.
— Как — что? — ответил за Петра Семен. — Он же любил Светлану. Ты что, не знал?!
— Нет, — потрясенно глядя на Петра, ответил Котов.
Акимов поднял на него глаза, в которых читалась боль, и вымученно улыбнулся.
— Не беспокойся, — сказал он Никите. — Она тоже не знала.
Прибыв в офис, Семен вызвал помощника и протянул ему фотографию Тани.
— Размножьте это на ксероксе, — приказал
— Откуда это у тебя?!
Генка недоумевал. Да и все остальные тоже. Сколько еще сюрпризов у этой девчонки, у самой настоящей Чумы?! Будет им конец когда-нибудь, или она так и будет, как фокусник, вытаскивать из кармана таких вот «длинноухих зайцев»?!
Но сейчас она вытащила баллончик. Обыкновенный газовый баллончик, которым можно вырубить любого.
— Откуда это у тебя?!
— От верблюда, — буркнула Чума.
Она уже пришла в себя и стала такой,
какой ее привыкли видеть: чуть загадочной, чуть хмурой и очень решительной.
Генка пожал плечами. Ладно, потом разберемся, решил он, придет время, и мы разберемся с этой девчонкой. Чего сейчас попусту нервы трепать.
Оншумновздохнул и приказал.
— Так! Танька, Андрюха! Оставайтесь здесь. Если через час нас не будет — смывайтесь. Куда хотите.
— В Барыбино, — сказала Чума и протянула Андрею ключ от квартиры.
— Может, вместе пойдем? — предложил Андрей.
— Нет, — отрезала Чума.
— Помолчала бы, Чума, — сказал ей Андрей. — Все видели, что ты такое.
— Видели — больше не увидят, — спокойно проговорила Вероника. — Четверо — слишком много.
— Ну вот и посиди здесь с Танюхой, — повысил голос Андрей. — А мы с Генкой все сделаем.
Чума вздохнула.
— Андрюха, — сказала она миролюбиво. — Клянусь, ты как мужик мне больше нравишься, чем Генка. Но, понимаешь, ты…
Но Генка уже перебил ее:
— Что-о?! — протянул он грозным голосом. — Когда успела?!
— Да нет! — отмахнулась Чума от него. — Андрюха, скажи ему.
Андрей посмотрел на Генку и сказал:
— Не было ничего, отвечаю.
— Ну смотри, — сказал Генка, обращаясь не к нему, а к Веронике. — Я лично Анд-
рюху осуждать не буду. Мне ему предъявим из-за шлюх всяких кидать западло, понятно?
— Ладно, все понятно, — немного устало говорила Чума. — Я чё сказать-то хочу? Андрюха, короче, ты как мужик меня бы больше устроил, понятие у тебя есть. Но Генка — он у нас главный. Поэтому я с ним, и больше ни с кем не буду, ясно?
— То-то, — бросил удовлетворенный такой постановкой вопроса Генка.
— Да нужна ты мне! — пожал Андрей плечами. — Чего это ты разговорилась?
— Вот
— Да ты говори, говори.
— Ну, в общем, уважаю я тебя, Андрюха. Но ты подумай: а как вдруг вы запалитесь там с Генкой? Мне что — с Ташохой твоей тут куковать прикажешь? Да я за вами пойду и всю ментовку разнесу. А не разнесу, значит, с вами в зону пойду. И что тогда твоей Танюхе делать? Ехать в Бары-бино и ждать тебя там?
Андрей изумленно посмотрел на Генку.
— Слушай, — спросил он у друга. — Чего она несет?! Ты врубаешься?
Генка в задумчивости молчал, и все смотрели на него, ожидая, что он решит.
— Конечно, — медленно заговорил он после долгой паузы, — надо бы этой бабе хорошенько дать просраться за эти ее слова. «Зона». Кто тебя за язык тянет, дура?! — крикнул он на Веронику, но та совершенно никак не отреагировала, а только безмолвно смотрела на него, ожидая продолжения. И он продолжил, снова заговорив медленно и как бы задумчиво. — Но с другой стороны, Андрюха, сам посуди. Ведь есть в том, что она говорит, доля истины, а? Или нет? Слушай, правда, чё с Танькой-то будет?
Таня не верила своим ушам. Боже, лихорадочно думала она, сделай так, чтобы он не пошел, сделай так, чтобы он не пошел! Почему он хочет идти?! Он ее любит и хочет идти. А эти, эти двое, которые, ей казалось, с пренебрежением к ней относятся, они не хотят, чтобы он шел — из-за нее! Что же происходит?! Что происходит на этом свете, таком запутанном?! А Андрей?! Что же он молчит?!
— Шекспир, — сказала она вслух, и все остальные, вздрогнув, посмотрели на нее. — «Быть или не быть». Страсти — как у Шекспира.
— Говори по-нашему, — попросил ее Генка и снова повернулся к Андрею. — Короче, братуха, как скажешь, так и будет. Скажешь, чтоб вдвоем мы шли, — так тому и быть. Скажешь, чтоб Чума со мной шла — значит, Чума.
Андрей молчал.
— Ты пойми, — горячо говорил Генка. — Я не к тому, чтобы ответственность на тебя валить, — он кивнул на Таню. — Из-за нее это. Как скажешь, так и будет.
Таня напряженно всматривалась в Андрея, пытаясь поймать его взгляд. Но тот отворачивался, не смотрел в ее сторону, и она почувствовала страх. Что будет?
— Ладно, — сказал наконец Андрей. — Идите.
Чума аж подскочила.
— Правильно, Андрюха! — чуть не возопила она. — Я же, бля, говорю — понятие у тебя.
— Закрой пасть, — приказал ей Генка.
Чума замолчала, кивнув только.
— Вот так, значит, — рубанул рукой Генка. — Правильно решил, Андрюха. Значит, поняли, да? Если через час нас не будет — смывайтесь. Поживите в Барыби-но пару дней. Если и тогда не появимся — что хотите, то и делайте. Хотите в Горек возвращайтесь, а хотите — женитесь.