Мясорубка Фортуны
Шрифт:
— Бедняга считает, что главный здесь мэр, — Павел недобро усмехнулся.
— Вижу, ты еще не просек, кто в городе хозяин, — Семен ударил меня кулаком в лицо.
Я упал. Хватило силы воли не увернуться от удара и сдержаться от ответного броска. Видимо, жадный призрак капитализма следил за гостями в столовой, чтобы те не стибрили посуду или статуэтки из сервантов.
Срыгнув в ладонь чуток еще свежей, не потемневшей от желудочного сока говяжьей крови, я размазал ее по губам и носу.
— Тихон! Вы в порядке! — ко
Он хотел помочь мне встать на ноги, но сомневался, что удержит мой вес и не упадет сам вместе со мной, поэтому то протягивал руку, то отводил.
— Ничего страшного, Валерий Денисович, — я поднялся сам и вытер кровавые пятна бумажной салфеткой.
— Семен! Ты меня позоришь! Я позвоню твоему отцу! — городничий накричал на Верховцева.
— Звоните хоть президенту, — огрызнулся Семен.
Он вышел на улицу, уводя за собой свиту.
— Невоспитанный мальчишка! Мне стыдно за его поведение, но Семен у нас такой… вспыльчивый и абсолютно непредсказуемый, — лепетал городничий.
— Психопат, — подытожил я, заходя в ванную.
— Ну, это вы преувеличиваете. У Семена сложный характер, но как президент банка и меценат он делает успехи.
— Тиша! — Лиза влезла между мной и городничим. — Валерий Денисович, оставьте нас, пожалуйста, наедине.
Городничий неохотно вышел из ванной, включив галогеновые лампочки в зеркальном потолке, чем оказал мне медвежью услугу, протопал три шага и замер в коридоре, подслушивая.
— Семен ударил меня, — я объяснил Лизе ситуацию.
— У тебя кровь, — она осторожно взяла из моей руки красно-белую салфетку.
— Мой ужин, — шепнул я чуть слышно.
Лиза тихо засмеялась.
— Ты прикололся над ним… Класс, — заглушив смех, она на секунду призадумалась и вспомнила о чем-то важном. — Я должна поговорить с Сенечкой.
— Семен только и ждет твоих с ним объяснений, — предостерег я. — Не подходи к нему, и не разговаривай с ним, что бы он у тебя ни спрашивал.
— Радость моя, — Лиза ткнулась носиком в мою щеку, задорно рассмеялась и приоткрыла дверь ванной.
Городничий, как балерина, на мысочках побежал в столовую.
Весть о неприятном инциденте нас опередила. Дамы, заботливо щебеча и тревожно вздыхая, окружили меня, господа выкинули пару — другую оскорбительных для Семена реплик, как сигаретные бычки в пепельницу, и разом все как будто забыли о случившемся нападении, занялись жеванием, чоканьем бокалами и пустой болтовней. Ем я или нет, гостей не волновало. Каждый стремился урвать кусочек повкуснее. Красная икра разошлась в лет и сразу в рот. Я не заметил, чтобы кто-то намазывал ее на хлеб, хотя приглашенные были один другого богаче.
Лиза весело общалась с Джаником. Они шутили как лучшие друзья, обсуждая грядущее выступление Юми и участие Сатибо в новогоднем кулинарном конкурсе как представителя
Кристина старалась ко мне не приближаться и мало на меня смотрела, а если взглянет — так дрожь и проберет.
«С ней вам лучше не встречаться», — думал я.
Вопреки моим желаниям, на следующее утро Лиза отвезла меня в салон красоты ко времени оплаченных процедур и поехала на работу только увидев, как я вошел в помещение.
— Тихон Игнатьевич, вы к нам на СПА? — меня встретила улыбчивая крашеная блондинка.
— Да, пожалуй, — я решил узнать, в чем состоит процедура из трех букв.
— Кристина Владимировна приболела и осталась дома, — сообщила блондинка. — Я провожу вас.
Девушка привела меня в узкую белую раздевалку.
— Сложите одежду на полку. Я подожду в коридоре.
— Все снять с себя? — настороженно спросил я.
— Трусы можете оставить, — хихикнула блондинка.
Я вышел в коридор почти что в чем мать родила.
— Сюда, пожалуйста, — девушка открыла массивную железную дверь.
Дурное предчувствие тяпнуло меня за аппетитную попку, но я рискнул войти в пустой кабинет.
Дверь за мной захлопнулась. Щелкнул замок… другой… третий.
Я попал в ловушку.
Разом зажглись три десятка узких длинных ламп, установленных на потолке и стенах. Лампы были вынуты из капсул-соляриев и излучали ультрафиолет.
Меня ослепило. Кожа словно загорелась. Наощупь отыскав дверь, я попытался выломать ее, но заговоренный для прочности металл выдерживал мои отчаянные натиски. С меня как будто бы живьем сдирали кожу. Воя от боли, я бился о неприступную дверь.
«Я здесь умру», — мерцало в голове. — «Сгорю заживо».
Ультрафиолет прожег вампирскую кожу до мяса. К железу приставали окровавленные ошметки. Я не сдавался, не прекращал попыток вырваться на свободу. Дверь гнулась, деформировалась, и вскоре поддалась, слетела с намертво приваренных петель.
Я выскочил на улицу весь в язвах и струпьях.
Сообщница Кристины бросила с крыльца мусорный пакет с моей одеждой. На нем коварная мстительница написала красным лаком для ногтей: «Мы квиты».
Жалобно скуля, я спрятал пакет в большую мягкую горку из наметенных дворником опавших листьев под тенистым деревом, и сам туда зарылся с головой.
«Сон — лучшее лекарство», — говорят люди. Мой вампирский организм был согласен с устоявшимся народным мнением. Закопавшись в листву, я моментально уснул, не успел обдумать дальнейший порядок действий…
Дворник подогнал к зеленому островку посреди асфальта небольшую кучку листвы и стал наметать ее на горку.
«Прирученность» снизила мой порог реагирования на посторонние звуки. Я проснулся лишь когда метла огрела меня по уху, и испуганно подскочил, толком не соображая, где нахожусь.