Мятеж четырех
Шрифт:
– Старик! – Эйвинд, по-прежнему стоявший посреди комнаты, неожиданно заорал в голос: – Конан, смотри, он пришел!
– Кто пришел? – выдохнул Конан, державший меч над головой. Я так вообще не мог обернуться, прикидывая, с какой стороны желтоглазое чудовище ударит меня в первый раз. О погибшем Веллане не хотелось думать, да и некогда было.
И вдруг я почувствовал тепло, пробившееся сквозь жгущий кожу мороз, навеянный зверобогом. Горячие оживляющие струи наползли откуда-то сверху, в спальне, освещаемой лишь несколькими
Монстр остановился, наклонил бугристую голову и низко, утробно заворчал. Первый звук, изданный демоном за весь вечер. Я невольно оглянулся.
Рядом с разбитой, залитой кровью и покрывшейся вылетевшим из перин пухом кроватью короля стоял невысокий, седобородый человек, окруженный теплым желтым свечением, ореолом, дающим тепло и спокойствие. Эйвинд смотрел на старца благоговейно. Конан, решив, что заявилась очередная нечисть, направил на незнакомца острие клинка. Ринга охнула, а Тотлант сложил пальцы в «треугольник Митры» – охранный знак.
– Старик! – Эйвинд шагнул к неожиданному гостю и протянул руку: – Видишь, что творится?
– Вижу, – кивнул незнакомец. Его золотистые одежды с белой вышивкой слегка колыхнулись, а темно-серые глаза спокойно взирали на застывшего черной бесформенной статуей демона. – Конан Канах, подойди.
Варвар бросил недоуменный взгляд на расплывшегося в счастливой улыбке Эйвинда, ошарашенного Тотланта и замершую в напряженной позе Рингу, посейчас сжимавшую в руках разряженный арбалет. Один лишь Хальк стоял, скрестив руки на груди, и всем своим видом словно бы говорил: «Я знал, что произойдет нечто подобное».
Не видя для себя опасности в явившемся один Митра знает откуда необычном госте, Конан, позабыв о стоящем за спиной настороженном монстре, шагнул к старику. Тот молча простер вперед ладонь, почти касаясь лезвия меча киммерийца, поводил указательным пальцем над синевато-серой сталью, и, посмотрев в глаза Конану, тихо произнес:
– Ты можешь быть моим наследником. Я вижу это.
– Да? – Конан несколько раз быстро моргнул, завороженно глядя на меч, у гарды которого засветился ярко-голубыми линиями незнакомый символ. – А ты кто?
– Я всегда был человеком, – грустно усмехнулся старец. – Даже гораздо дольше, чем хотелось бы. Скажи спасибо этому рыжему мальчишке… – гость указал на Эйвинда. – Не будь его, неизвестно, как сложилась бы судьба Аквилонии. Теперь я ухожу. Что делать – ты знаешь. Удачи тебе, Конан Киммерийский из Канахов…
Свет померк, очертания фигуры старика начали размываться, в комнате свистнул резкий порыв горячего ветра и гостя словно и не бывало. Однако сразу же начал оживать застывший на время зверобог.
Конан не раздумывал. Лишь бросив еще один мимолетный взгляд на клинок, мерцавший у крестовины голубым огнем, варвар развернулся, напряг ноги, чуть присел и, занеся меч над головой, метнул его в магического зверя.
Чудовище исчезло. Совсем. Растворилось в пустоте, будто уходящий от просыпающегося человека дурной сон.
Меч с глухим стуком рухнул на паркет спальни. Сталь жалобно запела, а из плиток, покрывавших пол, вылетели несколько щепок. Синий значок на лезвии начал таять, оставляя после себя неясные очертания.
– Фу, – Конан вздохнул, вытер рукавом пот со лба и оглядел нас. – Что это было? Чей это, интересно, я теперь наследник?
– Старика, – устало сказал Хальк. – А мы с Тотлантом гадали, кто он такой… Вы знаете, что мы сейчас видели святого Эпимитриуса? Конан, поздравлю, теперь ты действительно законный король Аквилонии.
– Спасибо, – слегка удивленно кивнул Конан и вдруг помрачнел: – Тотлант, ты у нас разбираешься в лекарском искусстве? Посмотри, что с Велланом! Не дай Митра, он сломал шею…
– Оборотни живучие, – слабым голосом ответил стигиец. – Я даже отсюда вижу, что он дышит. Просто сильно ушибся.
– В самом деле? – варвар позволил себя улыбнуться. – Очень хорошо, займись им. Мораддин, Хальк, идемте в гимнасический зал, посмотрим, что случилось с двойником. Эйвинд, сиди здесь и никуда не уходи, а лучше помоги Тотланту! Ринга, встань у дверей. Появится чужие – зови меня немедленно.
Конан начал распоряжаться, как ни в чем не бывало. Следовательно, теперь он опять чувствует себя королем.
Едва мы вошли в комнату, соседствующую со спальней, из коридора донеслись резкие выкрики военных команд и взбудораженные голоса. Кажется, гвардия и часть придворных наконец-то изволили проснуться. Очень вовремя…
Хуже было другое – Тицо доселе оставался в живых. Это я сразу понял, мельком увидев его растерзанное, но все еще несломленное тело. Вернее, то, что от него осталось.
– Ваше величество! Солнцезарный Митра, Ваше величество, что произошло?
Все ясно. Публио. Впрочем, это делает честь железному канцлеру – ночевавший во дворце старик успел подняться с кровати, наспех одеться и прибежать на место событий. Камзол расстегнут, под ним белеет ночная рубаха с кружевами, седые волосы взъерошены. Брюхо трясется. И меч в руке. Потрясающее зрелище.
Конан развернулся на каблуке и с непонятным мне выражением лица уставился на ворвавшихся в спальню людей. Его глаза лучились не то насмешкой, не то яростью – сразу не поймешь. Однако варвар сделал одну разумную вещь – перегородил дверной проем, ведущий в гимнасический зал, и подтянул меня и Халька поближе. Мы втроем заслонили от ненужных глаз колеблющийся в соседнем помещении клуб зеленоватого тумана.