Мятеж реформаторов: Когда решалась судьба России
Шрифт:
С Мордвиновым, как и со Сперанским, многие лидеры тайного общества были достаточно близко знакомы — Трубецкой, Рылеев, Николай Бестужев. Но и здесь, как и в случае Сперанского, дело не в прямых организационных связях, которых, скорее всего, не было, а в принципиальной возможности союза.
Получив от Николая первые сведения об арестованных, Константин ответил ему соображениями, в данном случае крайне характерными: "…Список арестованных содержит только имена лиц, до того неизвестных, до того незначительных самих по себе и по тому влиянию, которое они могут иметь, что я вижу в них только передовых охотников и застрельщиков шайки, заправилы которой остались
В ответ на это Николай и сообщил о подозрениях на Мордвинова.
Мнение Константина было ошибочно в прямом, конкретном смысле, но вполне основательно в смысле более общем. Люди 14 декабря действительно были застрельщиками, передовым отрядом дворянского авангарда, который в последний раз попытался вернуться в активный исторический слой, из которого его вытеснили кондотьеры самодержавия — бюрократическая элита…
Если теперь вернуться к началу главы, к особому кругу деятельности Трубецкого и Пущина, то ясно, в чем она могла заключаться. Это были настойчивые попытки заручиться поддержкой предполагаемых единомышленников как в гвардейских верхах, так и в верхах правительственных. И это не было утопией. Сперанскому и Мордвинову в тот момент Трубецкой, Батеньков, Штейнгель были ближе, чем окружение Николая. Возможные политические — пусть временные! — союзы в ситуации междуцарствия были парадоксальны. Недаром же Пестель и его друзья так надеялись на командира 2-й гвардейской бригады Сергея Шипова, что прочили его в случае победы революции в военные министры.
Характер и масштабы этой особой деятельности Трубецкого и Пущина нами только угадываются. "Мы всякий день вместе у Трубецкого и много работаем…"
Надо иметь в виду, что реальные связи лидеров тайного общества с либералами в верхах — один из тех малоизученных аспектов событий ноября — декабря 1825 года, о которых уже шла речь. Мы можем представить себе только контуры ситуации. Есть все основания предполагать, что, делая ставку на сотрудничество с Сенатом после захвата власти, понимая огромное политико-психологическое значение этого сотрудничества — манифест, выпущенный Сенатом, прочно легитимизировал бы результаты победы заговорщиков, — лидеры тайного общества старались обеспечить себе поддержку влиятельных персон.
Это чрезвычайно существенный момент, ибо, готовясь к захвату власти, лидеры тайного общества, безусловно, продумывали способы ее легитимизации без прямого участия Константина.
Различные источники дают нам пять имен сановников, на которых делали ставку заговорщики. Кроме членов Государственного совета Мордвинова и Сперанского, были названы имена сенаторов — тайного советника Дмитрия Осиповича Баранова, тайного советника Павла Ивановича Сумарокова и действительного тайного советника Ивана Матвеевича Муравьева-Апостола, отца трех братьев-декабристов — Матвея, Сергея и Ипполита.
О возможной поддержке заговорщиков после победы восстания Барановым и Муравьевым-Апостолом говорил на следствии Николай Бестужев, чьи сведения всегда отличались точностью.
Либеральные настроения Муравьева-Апостола старшего известны. Две другие фигуры нуждаются в изучении. Здесь можно только напомнить, что Сумароков, племянник знаменитого Александра Сумарокова, и сам был литератором, в частности автором драмы "Марфа Посадница". Выбор в качестве сюжета судьбы героини республиканского Новгорода, вдохновлявшей борьбу против московского деспотизма, многозначителен.
Кроме Трубецкого, вести переговоры на этом
И здесь надо возвратиться к записке Пущина, кругу его деятельности и его сепаратному сотрудничеству с Трубецким.
Пущин и Трубецкой были ветеранами тайных обществ, последовательно прошедшими Союз спасения, Союз благоденствия и Северное тайное общество, У них были все основания полностью полагаться друг на друга.
На первом допросе в Зимнем дворце Трубецкой показал: "Тайное общество, которое хотело составить в России конституционную монархию, существовало некогда и потом разрушено. Остались некоторые рассеянные члены. Некоторые из поименованных Пущиным мне известны, других я не знаю". Отчего возник здесь Пущин, которого еще не допрашивали и который, соответственно, никого поименовать не мог?
Дело в том, что Трубецкому показания Рылеева выданы были за показания Пущина. Почему?
После того как Рылеев дал первое официальное показание, в котором был назван Пущин, у него состоялся неофициальный разговор с Бенкендорфом, часть которого Бенкендорф вписал потом в дело. Но перед этой записью рукой Бенкендорфа написано: "Иван Иванович Пущин, коллежский асессор…" Ясно, что они с Рылеевым говорили о Пущине, а из этого разговора следователям — Николаю, Бенкендорфу и Толю — стала ясна особая близость Пущина и Трубецкого, что и привело к вышеупомянутой подтасовке — следователи решили, что показания Пущина будут для Трубецкого убедительнее показаний Рылеева.
Трубецкой и сам подтвердил эту значимость Пущина. В первом же показании, объясняя логику событий, он говорил: "Между тем приехал сюда из Москвы Пущин, которого я видел несколько раз, он приезжал ко мне и был у Рылеева".
И вряд ли случайно именно Пущин вместе с главой тайного общества Рылеевым должен был предъявить Сенату манифест о перемене правления и созыве Собора для определения дальнейшей судьбы страны…
И есть основания предположить, что если особым кругом занятий Трубецкого в дни перед восстанием были переговоры с высокопоставленными военными, то сферой деятельности Пущина стало налаживание связей с сенаторами.
Вместе они должны были подготовить влиятельную опору в верхах, необходимую для организации власти после победы. И это еще раз свидетельствует о тщательности и продуманности подготовки и самого переворота, и его результатов.
В ночь с 14 на 15 декабря во время обыска в кабинете Трубецкого был найден написанный его рукой документ следующего содержания:
"В манифесте Сената объявляется:
1. Уничтожение бывшего правления.
2. Учреждение временного, до установления постоянного выборными.
3. Свободное тиснение, и потому уничтожение цензуры.
4. Свободное отправление богослужения всем верам.
5. Уничтожение права собственности, распространяющееся на людей.
6. Равенство всех сословий перед законом, и потому уничтожение военных судов и всякого рода судных комиссий, из коих все дела поступают в ведомство ближайших судов гражданских.
7. Объявление права всякому гражданину заниматься чем он хочет, и потому дворянин, купец, мещанин все равно имеют право вступать в воинскую и гражданскую службу и в духовное звание, торговать оптом и в розницу, платя установленные повинности для торгов. Приобретать всякого рода собственность, как то: земли, дома в деревнях и в городах. Заключать всякого рода условия между собой, тягаться друг с другом перед судом.