Мятеж
Шрифт:
Теперь в крепости во время поскудного допроса Белова Чеусовым - они, представители партии, и не подумали возвысить свой голос против самой недопустимости подобного допроса, они сидели и сочувственно ухмылялись вместе с мятежниками над каждым ответом нашим.
Только Мерлин неловко вмешался со своими "дырявыми сапогами", да и то как-то слезно, просительно, по-христиански.
Заложников - Кравчука и Бочарова - скоро посадили в тюрьму. Разнузданная шпана вела в заключенье партийных товарищей, а "представители партии" стояли в сторонке и ухмылялись, единого слова не вымолвили в пользу заключенных. Ничего себе, - недурны "партийцы"!
На прямой провод
Еще значительно раньше, тотчас после вчерашнего совещания в штабе Киргизской бригады, мы сообщили центру все наши решения по двенадцати пунктам. И предупредили: решить-то решили, но сами этим решеньям не верим ни на грош, так как делегация крепостная и сама крепость в целом мыслят вовсе не одинаково и плюнуть на любую свою делегацию для крепости - пара пустяков.
Теперь, явившись в штадив, прежде чем говорить по проводу, мы устроили с мятежниками заседанье и на нем предполагали выработать "общее мнение", которое уж и сообщим центру. В ряду множества других подобных заседаний оно ничем не выделялось, и молотили мятежники на нем все ту же и такую же околесицу, как на всех прочих. Кой до чего "договорились". Подошли к проводу. Не все разговоры по проводу сохранились полностью. Иные - только в обрывках*. И, видимо, перед тем как всем нам подойти для переговоров, кто-то из наших товарищей имел с Ташкентом следующий разговор:
– Подзовите к аппарату Новицкого, немедленно нужен!
_______________
* И потом слова зачастую спутаны или искажены в них целые
выражения.
– Здесь у аппарата Новицкий, член Турцика - Ибрагимов и председатель Турцика - Бисеров, остальных членов пока нет...
– У аппарата секретарь уполномоченного... Положение слишком критическое. Самозваным боесоветом выставляется ультимативное требование о сдаче военной власти командующему, выставленному ими... Собираются арестовать ответственных работников... Бунтарями выставлены посты по всем направлениям выезда из Верного... Положение очень тяжелое. Достали спирт в достаточном количестве, и можно ожидать печальных последствий... Скажите: ожидать ли нам здесь ареста или заранее выбраться в горы?
Мы никого не уполномачивали на такой разговор, тем более ставить этот нелепый вопрос: "ждать ареста или бежать в горы".
Откуда Ташкент мог это знать? Нам самим лучше было видно, до какого момента следует сидеть на месте и когда полезно бежать. Но такая была горячка, что к проводу тогда подходили почти все и завязывали самые невероятные, безответственные разговоры. Мы этого сначала вовсе не знали. Узнали только тогда, когда пожаловались телеграфисты:
– Заездили, товарищи: все говорят...
– Как все?
– удивляемся мы.
– А так: идет, идет, повернется - и давай.
Впрочем, бывало и так, что какой-нубудь любопытствующий задавал разные вопросы из Ташкента!
– Что нового, как дела?
И тут ему отвечал тот, кто случится у аппарата. Всего разом не предусмотришь.
Разговор этот о "побеге в горы" на этом не закончился. Сохранились и еще обрывки:
– Здесь у аппарата член реввоенсовета - Куйбышев и Ибрагимов, председатель Турцика - Бисеров, председатель Совета комиссаров - Любимов, а товарищ Фрунзе сейчас подойдет...
– Настаивайте на кандидатуре Белова в командующие войсками, советовал Ташкенту некто из Верного, - отвечайте на последний вопрос (то есть о побеге в горы).
– По аппарату сейчас получите ответ. Новицкий.
– Хорошо. Ждем.
– Подошедшие
– Хорошо, давайте ответ...
– Пока не прочтут - ответить не можем... Вы пригласили много лиц, которые все должны ознакомиться с разговором.
В это время, по-видимому, заседанье наше окончилось, говоривший по проводу это знал и заторопился:
– Заседанье кончилось... Если не можете сказать, то мы уходим...
Из Ташкента тоже торопливо:
– Сейчас к аппарату подошел Фрунзе, сейчас начнем давать ответ...
Но уж было, видимо, поздно: говоривший из Верного на ходу диктует:
– Задержите... Подходят к аппарату Фурманов и Белов. За их спиной стоят повстанцы. Учтите это в разговоре, и потому ответа пока не нужно.
– Поняли и все учтем, - скрепил Ташкент.
Затем мы подошли к аппарату и запросили Ташкент:
– Скажите, кто у аппарата, и всех перечислите.
Оттуда ответили:
– Сначала вы перечислите - кто это требует.
– У аппарата Фурманов, Белов, Позднышев, начособотдела Масарский, предобревкома Пацынко и члены так называемого реввоенсовета, организованного в крепости, Чеусов, Шегабутдинов, затем еще оскомпродив Мамелюк и некоторые ответственные работники. Говорю я, Фурманов. В ряде заседаний... выяснилось следующее: самый жгучий вопрос для восставшей массы - это вопрос о разоружении ОО и РВТ с передачей всего оружия крепости. На только что закончившемся объединенном заседании военсовета и реввоенсовета было принято условно два предложения.
[Первое.] Оставить в той и другой организации (т. е. в ОО и РВТ) по пятнадцати человек, а остальные части команд [употребить] на укомплектование комендантской команды штадива со всем оружием, кроме пулеметов, передаваемых непременно в крепость, тем более что пулемет ОО уже не имеет замка, похищенного перебежавшим в крепость пулеметчиком.
[Второе.] Если масса не примет этого предложения и потребует полного разоружения команд и передачи всего оружия в крепость, - создавшаяся обстановка вынудит нас со всем согласиться и посылать на работу в ОО и РВТ караулы из караульного батальона. Военсовет и реввоенсовет будут настойчиво защищать первое требование, но в крайнем случае будут вынуждены согласиться и на второе.
Следующим крупным вопросом стоит организация власти - как военной, так и гражданской. В данное время у нас двоевластие, которое та и другая сторона желают окончить, но методы рекомендуют разные. Одно дело соглашение организаций военсовета и реввоенсовета, и другое дело - наше общее соглашение с массой.
Мы, организации, договорились на следующем: реввоенсовет влить в обревком и военсовет. Караульный и батальон двадцать седьмого полка развести по своим местам, оставив в крепости [лишь] необходимую охрану. Обо всем широко оповестить население. Если это предложение не будет принято массой, то остается существовать во главе всей военной и гражданской власти реввоенсовет самочинный. Разница между самочинной и государственной организациями разъяснена как делегатам, там будет разъяснена и массам. Делегаты предупреждены о том, что в случае уничтожения государственной власти центр будет действовать броневиками из Ташкента и сибирскими армиями, стоящими под Лепсинском и состоящими из рабочих и крестьян, не привыкших свергать [свои же] государственные организации. Ждем от вас ответа на два вопроса: первый - о разоружении ОО и РВТ, второй - об организации власти. Фурманов и остальные. Скажите, кто у аппарата. Желательно присутствие начособотдела и предреввоентрибунала.