Мятежная любовь
Шрифт:
— Ничего, мы с тобой что-нибудь придумаем, — обнадёжил Сэм. — Давай насладимся внезапным объединением, а потом будем думать что делать. А то и порадоваться толком не успеем, как приходится думать о решении проблем.
Пожалуй, он был прав. Раз Генри в надёжных руках нянек, да ещё и любимец в замке, мы с Сэмом решили отвлечься от всего. Припрятав зеркало, вылезли из-под лестницы. Немного побродили по замку.
— Узнаёшь? — спросил Сэм, держа меня за руку. — Это тот самый замок, в который мы вернули время. Если сейчас подняться по главной лестнице, то
Мы так и сделали. Двери были открыты и мы заглянули внутрь. Слуги сновали, начищая до блеска паркет, канделябры и, стоя на длинной стремянке, надраивали люстру.
Тот самый рояль, с которого всё началось, стоял на прежнем месте. Я прикрыла глаза и вспомнила, как тонкие пальцы Сэма коснулись ветхих клавиш, извлекая то ли шуршание, то ли звуки музыки. Потом шуршание прекратилось, звуки стали более звонкими, чистыми, и под пальцами Сэма родилась мелодия. Она полилась по всему замку, наполняя его жизнью. Это было такое потрясающее волшебство, что я до сих пор восхищалась им.
— Этим вечером приглашаю тебя на бал, — прошептал мне прямо в ухо Сэм.
От неожиданности я вздрогнула.
— Буду рада принять приглашение, — я улыбнулась, и чувственные губы моего любимого мужчины слились воедино с моими губами.
Глава 29
Хоть снующие мимо нас «люди» были очень похожи на «людей», но всё же они были призраками. Телесными, но всё же призраками. Это проявлялось в том, как они ходили, а вернее — парили. Иногда люди-призраки могли брать предметы, а иногда те проскальзывали сквозь их руки.
— Это мой замок, только в прежние времена, либо здесь время течёт из параллельной реальности. Кроме стен, расположения комнат и парка здесь всё иное. Ну и ладно, зато знаю, где что находится. Вот здесь, — он распахнул дверь, — детская.
И впрямь, прямо под его рукой проскользнуло несколько ребятишек.
— А где твоя спальня? — недвусмысленно спросила я.
— Она находится на втором этаже, — он повёл меня туда, — только боюсь, что она принадлежит сейчас кому-то и вовсе не является моей. Поэтому поищем другое пристанище, никем не занятое.
После нескольких попыток отыскать пустынную комнату, мы уже отчаялись: все были заняты и обжиты. Тогда я вновь принялась канючить.
— Покажи мне свою комнату, — прицепилась я.
— Там, наверняка, живут, — упорно отмахивался он. — Не хочу знать, что в моей опочивальне кто-то обосновался.
— Да ладно тебе, брось, — подначивала я. — Покажи.
Пройдя по коридору, Сэм заприметил ветхую дверь и кивнул на неё.
— Нам туда, — его голос стал сиплым. Я поняла, что что-то пошло не так.
Действительно, даже не заходя внутрь, можно было понять, что помещение нежилое.
Толкнув дверь, Сэм завёл меня в жуткую обветшалую комнату, с облезлыми гобеленами, порушенным, потрескавшимся камином и валяющейся на полу люстре. Кровать истлела и провалилась, отчего прикроватные столбики вздымались над ней как надгробные плиты. Сквозняк гонял по окнам ошмётки штор, стёкла разбиты, ковёр местами истлел, пол жутко скрипел.
— Кажется,
— Как ужасно, — плечи Сэма опустились. — Больно видеть свою комнату в таком виде. И здесь нет ничего, за что можно было бы уцепиться, чтобы восстановить комнату. Всё угасло.
Мы прошли на середину и двери захлопнулись. От испуга я вскрикнула и прижалась к Сэму.
— Этот замок не весь восстал из тлена, — хмуро заметил он. — Местами время вернулась, местами нет. Пойдём отсюда. Уж больно тяжело смотреть на собственную комнату в таком жутком виде.
Действительно, зрелище было не для слабонервных. Если бы рядом не было Сэма, я бы завизжала и убежала бы. Но вдвоём было не так страшно.
— Давай попробуем вернуть время этой комнате, — попросила я, цепляясь за призрачную надежду. Вдруг получится? — А заодно наложим заклятье, чтобы никто кроме нас сюда не заходил. Это будет нашим местом встреч.
— Здесь не действует магия, — напомнил Сэм, так что заклятье накладывать не получится. А вот вернуть комнате время попробовать всё же можно, хоть всё здесь мертво.
Он прошёл по комнате, решаясь, с какого бы предмета начать воскрешение, чтобы тот ответил на прикосновение, почувствовал живую душу, потянулся бы к жизни, захотел сбросить с себя тлен.
Сэм кончиками пальцев провёл по прикроватным столбикам. Но ничего не изменилось. Поправил гобелен, сбившийся от ветра. Гобелен стал заметно ярче, и мне показалось, что он ярким пятном выделился на поблекших стенах. Тогда Сэм подошёл к камину, поправил на нём несколько статуэток, взял лопатку и поворошил пепел в зеве камина.
Поленья вначале начали треть, а потом искра с треском пробежала по дереву, и пламя охватило поленья. Этот пляшущий отблеск перекинулся на ковёр, и тот тут же приобрёл свежий вид, будто его только что постелили в комнате. Шторы последний раз полыхнули на ветру ошмётками, но тут же опали вертикальными бархатными волнами, украсив собой сверкающее чистотой окно. Люстра со звоном взлетела к потолку, заиграв миллиардом искр. Кровать грузно подтянула к середине все свои развалившиеся пожитки и, как толстая старуха, перекатывающаяся на боках, принялась восстанавливать свою былую «молодость». Простыни захрустели накрахмаленной свежестью, подушки засияли чистотой, будто взбитые чьей-то невидимой рукой, покрывала и балдахин, как и шторы, приобрели бархатистость.
Комнату стало не узнать! Она засверкала чистотой. Пахло воском, дымом камина, лавандой и старинной мебелью, запах которой невозможно спутать ни с чем другим.
Комната ожила, будто только и ждала своего звёздного часа.
— Странно, что она не вошла во временной поток всего замка, — подозрительно заметил Сэм. — Весь замок ожил, а она нет.
— Может, есть и другие «мёртвые» комнаты, о которых мы не знаем? — философски рассудила я. — Зато комната никем не занята, хозяева в ней — мы, и никого не надо ни прогонять, ни просить дать нам тут пожить.