Мятежная планета
Шрифт:
А затем Иерусалим — исторический, любимый, вожделенный город Иерусалим! Ни один город на земле никогда не слышал таких искренних и верных призывов из уст самого Спасителя, как Иерусалим. Я не могу сдержать волнение, читая о том дне, когда Иисус прервал. Свое триумфальное шествие к Иерусалиму, чтобы. взглянуть на город с Елеонской горы. Солнце, склонявшееся к западу, освещало белоснежную белизну мраморных стен и сверкало на позолоченных колоннах храма. И вдруг, подобно печальной сцене в величественной торжественной оратории, Иисус заплакал.
Очевидно в один миг перед Его взором предстали мытари, плотники, женщины, священники — все те, кто слышал
Таким был Иерусалим. Вид Иерусалима заставил Спасителя плакать. Он пришел, чтобы спасти его, зная в то же время о грядущей гибели.
Вскоре Иисус покинет его храм в последний раз. Вскоре Он бросит последний прощальный взгляд на его мраморные стены и скажет: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели» (Матф. 23:37).
Это было внутреннее борение. Это было неповторимое прощание многострадальной любви с городом, который не захотел раскаяться.
Мне кажется, что я в какой-то степени могу понять чувства, наводнявшие сердце Спасителя в тот день. Ибо и я переживал подобные мгновения беспомощности, когда называющие себя христианами слышали призыв полностью отдаться Спасителю, полностью быть послушными Христу, — на, моих глазах закрывали полуобращенное сердце, как стальную дверь, и равнодушно отворачивались. Сравните это, если хотите, с человеком, который искренне обращается ко Христу и, глубоко убежденный в греховности своей жизни, все же находит прощение.
Иерусалим напоминает мне, что ничто, абсолютно ничто не бывает так обманчиво, как хрупкая самоуверенность, которая появляется у человека вместе с убежденностью, что у кого все в порядке, так как внешне он исповедует христианство, — независимо от того, каким бы поверхностным ни было его соприкосновение со Христом. Ни один человек не находится в более опасном положении, чем полуобращенный христианин, слишком гордый, чтобы покаяться!
Слишком гордый, чтобы покаяться! Не в этом ли причина такой противоречивой и несчастной истории, которую переживал Иерусалим? Сегодня Иерусалим — загадка истории, возможно, самый сложный по своим проблемам город в мире. Три культуры, три религии» три расы, три языка сошлись в одном городе. И те беседы, которые мне пришлось вести с властями этого города, в их надежно охраняемых учреждениях, где подозревают всех и вся, очень мало помогли понять суть противоречивой, запутанной и взрывоопасной атмосферы в этом напряженном, нервном городе, разделенном колючей проволокой на две части.
А сейчас обратим внимание на молчаливо спящий город Помпеи — безмолвное напоминание об опасности промедления. Время кончины — всегда последний час. Но час гибели Помпеи — 24 августа 79 года н. э. в первом часу ночи — был ярким примером последней ночи на земле.
Я не мог ходить по молчаливым улицам Помпеи и не думать о том, что этот город провел последнюю ночь в грехе. Судьба этого города будет вечно напоминать людям о том, к чему приводит необузданная, безрассудная безнравственность.
Может быть. Бог не предупредил Помпеи? Он должен был предупредить, ибо в книге пророка Амоса (3:7) сказано: «Ибо Господь Бог ничего, не делает, не открыв Своей тайны рабам Своим, пророкам».
Кто был этим пророком, провозгласившим весть городу Помпеи? Мы не знаем. Но то, что Дух Божий обращался к каждому, не подлежит сомнению. Не вызывает сомнения
Но в одном мы можем быть твердо уверены. Бог, Который не желает, «чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию», не сделал исключения для Помпеи. Он не позволил бы городу дышать смертоносными испарениями Везувия, пока он не услышал слово «покайтесь».
Дух Божий в последнюю ночь, должно быть, взывал к нему самым отчаянным образом. Ведь Святой Дух говорит громче всего перед тем, как человек или город будет истреблен навеки.
«Не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеком. (Быт. 6:3). И вот вопрос, который всегда занимал умы людей: где кончается милость Божья? Как долго взывает любовь к сердцу человека? Где находится та черта, которую не может пересечь даже любовь Божья? Святой Дух можно опечалить. Лучшему Другу человека можно противиться до такой степени, что сердце перестанет отзываться на Его настойчивый призыв, — и тогда весть Христа для таких людей умолкает навсегда.
Да, подобно набату могучего колокола несется над народами весть: «Покайтесь!» Именно сегодня, как раз перед тем, как Его звуки замолкнут навсегда, этот зов раздается все сильнее и сильнее.
Допустит ли Бог, чтобы наши города — наши гордые, беспечные, суетливые города — погибли? Трезво мыслящий человек не сомневается в такой возможности. А Бог говорит, что это действительно будет! Это случится в наши дни. Слушайте: «… и города языческие пали…» (Откр. 16:19).
Да, Бог коснется городов. И самые прекрасные, самые огнестойкие строения сокрушатся и стряхнутся, как пепел с сигареты. Даже самые надежные здания, построенные по последнему слову науки и техники, будут гореть подобно смоле. Когда Бог накажет землю огнем, пожарные команды будут бессильны.
Все это не дает мне покоя. Времени так мало, и так много поставлено на карту!
Колокольный набат все еще звучит: «Покайтесь! Покайтесь! Покайтесь!» Это призыв сегодняшнего Ионы к современным Ниневиям! Это голос Даниила наших дней к современным Вавилонам! Это подземный гул Везувия современным Помпеям! Это плач Христа над Иерусалимом наших дней! Колокол все еще звучит! Но это последний Божий призыв!
Бог сводит счеты с городами. Жители этих городов — вы и я!
О, Детройт, с твоим шумом машин, с идолами из стали и хрома, к тебе обращается Бог: «Покайся!» О, Нью-Йорк, с твоими каменными джунглями, с длинными отблесками света, уходящими в небо, Бог говорит: «Покайся!» О, Вашингтон, с твоими величественными проспектами и правительственными учреждениями, Бог говорит тебе: «Покайся!» Сан-Франциско, Лос-Анджелес, Лондон, Париж, украшающие свои улицы и небо над головой в пурпур неона, Бог говорит вам:
«Покайтесь!»
«И города языческие пали». Где окажетесь вы, когда прекратится звон колокола, когда ни одно сердце уже не отзовется, ни один ум не будет взволнован этой вестью, когда Бог неба и земли скажет: «Неправедный пусть еще делает неправду?»
Когда Дуайт Л. Муди 9 октября 1871 года выступал в Чикаго, он повторил слова Пилата, сказанные им в момент замешательства: «Что же я сделаю Иисусу, называемому Христом?» А затем он отвечал: «Я желал бы, чтобы вы взяли этот стих домой и подумали над ним. А в следующий раз, через, неделю мы взойдем на Голгофу к кресту и решим, что нам сделать с Иисусом!».