Мятежница
Шрифт:
– Вы считаете, что он способен вызвать вас на дуэль? Но это же глупо! Абсурд какой-то!..
– Вы забываете, что все мы живем на галантном Юге. То есть в самом глухом уголке нашей страны, где все еще держатся старых представлений о чести и достоинстве. Ваш батюшка может потребовать от меня удовлетворения. И я бы очень не хотел ранить его или причинить ему какой-либо вред.
– Да как вы смеете говорить подобное, хвастливый наглец! Неужели вы серьезно полагаете, что мой отец не сможет…
– Простите меня, – сухо прервал ее Йен. Элайна сама почувствовала, что
Стараясь выйти из положения достойно, Элайна сказала:
– Ничего не поделаешь. Случилась неприятность.
Вот и все.
Мысль о том, что происшедшее – всего-навсего обычная неприятность, на минуту заслонила собой серьезность создавшейся ситуации. Но только на минуту. Девушка тут же вновь подумала, что ее отец, воспитанный в правилах истинного южанина, непременно потребует удовлетворения у Йена Маккензи, скомпрометировавшего его дочь.
– Боже мой! Что станет с моим отцом! – тихо проговорила она.
– Вам следовало подумать об этом прежде, чем раздеваться и прыгать в водоем.
– Вы несносны, Йен! Ведь я была уверена, что поблизости никого нет! Любой порядочный джентльмен в таком случае должен был…
– Вы были уверены, что совсем одна? Или ждали Питера О'Нила?
– Вам не представится случай убить на дуэли моего отца, Йен Маккензи! Ибо через несколько мгновений я убью вас!
Йен поднял руку:
– Сейчас не имеет значения, что подтолкнуло вас к подобному бесстыдству.
– Бесстыдству?!
– Мисс Макманн, вы можете назвать меня грубияном, ханжой, кем угодно. Но, боюсь, в нашем обществе отнесутся не очень одобрительно к девице, бегающей по лесу нагой.
Элайна знала это не хуже Йена. Несколько минут назад она бы покорно согласилась с его словами. Но теперь вдруг почувствовала себя уверенной и защищенной. Ибо между ними возник спасительный барьер – одежда. Вскочив с поваленного дерева, Элайна бросилась на своего мучителя с непреодолимым желанием причинить ему боль. Йен, не готовый к подобной атаке, успел только выставить вперед ногу, но при этом потерял равновесие и свалился с бревна, увлекая за собой девушку. В следующее мгновение она уже сидела на нем верхом и смотрела в его округлившиеся от изумления глаза.
Возможно, она была слишком уж решительной, но в этот миг Элайне безумно хотелось ударить поверженного наземь противника кулаком в челюсть. Однако Йен быстрым движением сбросил с себя непрошеную наездницу и вскочил на ноги. Схватив девушку за плечи, он приблизил к ней свое лицо.
– Да угомонитесь же наконец! – злобно прошипел он. – Ну и характер! Прямо чертенок какой-то!
– Вы считаете это проявлением характера? – презрительно скривилась Элайна. – Да вы еще совсем не знаете меня!
– Жаль, что в детстве вы не попали в руки суровой матроны. Она бы сумела воспитать вас надлежащим образом!
– Не смейте оскорблять моего отца!
– Мисс Макманн! – Йен выпрямился и вновь скрестил руки на груди. – Я бы никогда не позволил
– Может, вы наконец позволите мне уйти? – прервала его Элайна.
– Вы отлично знаете, что не можете сейчас уйти просто так.
– Но…
– Мерзавец Питер О'Нил уже, несомненно, извлек выгоду из этой ситуации. Что же касается Лавинии, то она, вероятно, оскорблена до глубины души, а потому озлоблена еще больше, чем он. Очень скоро вся эта история станет достоянием гласности. Пойдут слухи, будто нас застали вон в тех кустах за… Вы понимаете, за каким занятием!
– Что же вы предлагаете?
Преодолев минутное замешательство, Йен твердо посмотрел на девушку и отчеканил:
– Уверен: нам необходимо пожениться. Другого выхода нет. И надо сделать это как можно скорее. Элайна побледнела как полотно.
– Нет, – прошептала она, желая одного: броситься в холодный водоем и затаиться на дне. Да ведь она совершенно безразлична ему! Он даже не хочет ее! Считает глупой маленькой распутницей, поставившей его в отчаянное положение. При всем том Йен убежден, что обязан поступить как джентльмен…
И вдруг девушке стало смешно. Она вспомнила слова Питера о том, что ни один порядочный джентльмен никогда не предложит ей руку. Во всяком случае, из тех, кого принимают в доме Маккензи.
– Вы, верно, не поняли меня, – раздраженно заметил Йен. – У нас с вами нет выбора, кроме законного брака.
– Выбор есть всегда, – возразила Элайна.
– Как по-вашему, мисс Макманн, что почувствует ваш батюшка, услышав подобную новость?
Йен отступил на шаг и галантно поклонился. Элайна прикусила губу. И в самом деле, каково будет отцу узнать о том, что его дочь… Даже если он поверит, что она просто плавала в водоеме. Ему тут же объяснят, что Элайна ждала там Питера О'Нила. А ее застали совершенно нагой в воде вместе с молодым Маккензи!
Ей хотелось избавиться от этих ужасных мыслей. Она не знала, как отреагирует на все это отец и что именно подумает. Наверное, станет укорять себя за то, что испортил жизнь дочери, не сумев дать ей надлежащее воспитание.
– В любом случае дело кончится скандалом, – прошептала девушка.
– Вполне возможно. Но вдруг нам удастся перехитрить Лавинию и Питера.
– Но как? Нет, у нас ничего не получится! Так или иначе, нам надо вернуться домой. Как бы мы ни поступили, все сочтут, что вы женитесь на мне по долгу чести… поскольку не хотите огласки и скандала…
– Давайте поженимся прежде, чем вернемся домой, – предложил Йен.
– Это невозможно!
– Вполне возможно. Известный вам преподобный Дауд сегодня не присутствовал на торжестве у моего отца из-за внезапного приступа зубной боли. Сейчас он дома вместе с женой и зятем. Это в часе ходьбы отсюда. Обратно мы доберемся верхом за десять минут. Лошади у него есть. На церемонию уйдет не более получаса. После чего мы приедем домой и сообщим, что женаты уже давно, но решили объявить об этом на сегодняшнем торжестве. К сожалению, нас разоблачили раньше.