Мятежница
Шрифт:
Она рванулась вперед, но снова твердая рука удержала ее.
– Я не останусь здесь больше ни секунды! – закричала Элайна. – Я…
Не успела она опомниться, как Йен сгреб ее в охапку и бросил на кровать.
– Сегодня ты никуда не пойдешь!
– Я презираю тебя и твою голубую форму! – зарыдала Элайна.
– Гнусная лицемерка! Она, видите ли, презирает эту форму! Но когда я вернулся после долгого отсутствия, то нашел тебя не дома, возле сына, а в салоне миссис Гринхау. Причем ты очень весело смеялась и кокетничала с четырьмя молодыми
– Миссис Гринхау попросила меня развлечь этих офицеров, поскольку они впервые оказались в светском обществе. Поэтому мне пришлось улыбаться им!
Элайна стиснула зубы. Она хотела ненавидеть этого человека, но… не могла…
Она чувствовала, что любит его и… хочет.
– Йен, умоляю, оставь меня! Йен покачал головой.
– Я всегда был честен с тобой и не давал обещаний, которых не мог бы исполнить. И ты после всего этого утверждаешь, что я предатель?! Так или иначе, я – твой муж. А потому, черт побери, не желаю видеть, что ты, отвергая меня, смеешься и флиртуешь с безусыми юнцами.
– Ты тупой и злобный человек! И не имеешь на меня никаких прав после того, как тайно сбежал. Поэтому…
Не дав жене договорить, Йен впился в ее губы и крепко прижал Элайну к себе. Она хотела бы воспротивиться этому, но почему-то силы оставили ее. Йен перенес жену на кровать и начал лихорадочно расстегивать пуговицы на ее блузке.
– Нет!..
Но он словно не слышал ее. На пол упали его сапоги, бриджи, голубой мундир, сорочка…
– Любовь моя… – прошептал Йен одними губами. И она почувствовала внутри себя его горячую, твердую мужскую плоть…
– Если так проявляется твоя ненависть ко мне, – улыбнулся он, когда пик страсти прошел и они лежали обнявшись поверх уже ненужного одеяла, – то это радует меня. Продолжай в том же духе!
Элайна подняла кулак, как бы намереваясь ударить мужа, но он мягко отвел ее руку.
– Ты не прав, Йен, – прошептала она. – Во мне нет ни капли ненависти к тебе. – Помолчав, она добавила:
– Я люблю тебя… Но ненавижу твое отношение ко мне. Ненавижу то, что ты сейчас делаешь. И хочу вернуться домой.
Иен нежно провел ладонью по ее волосам.
– Забудь сегодня о ненависти. Пусть останется только любовь.
По щекам Элайны покатились крупные слезы. Она крепко прижалась к мужу. И снова они любили друг друга… Элайна чувствовала себя счастливой в его объятиях и хотела, чтобы так продолжалось вечно. Ей было легко и спокойно. Казалось, кругом воцарился мир…
Следующие дни были для них безоблачно счастливыми. Они все время были вместе. И рядом с сыном. Но избегали разговоров, особенно о политике.
Однако это продолжалось недолго…
Пришло известие о том, что войска южан под командованием генерала Борегарда двинулись к форту Самтер, где был расквартирован гарнизон северян, и осадили его. На предложение сдаться комендант гарнизона майор Андерсон ответил отказом. Завязалась
Это означало войну…
– Как ты теперь поступишь? – спросила Элайна. Йен вздрогнул, хотя и ожидал такого вопроса.
– Я спрашиваю, как ты теперь поступишь? – настойчиво повторила она. – Началась война. Пролилась кровь. Твои солдаты стреляют в наших соотечественников.
Йен долго молчал. Потом глубоко вздохнул.
– Я буду делать то же, что и сейчас. То есть твердо и бескомпромиссно защищать интересы Федерации.
Элайна повернулась и бросила на мужа презрительный взгляд.
– Ненавижу тебя!
– Я сделал выбор, Элайна. Теперь твой черед выбирать. Если ты считаешь, что должна меня возненавидеть, – пусть будет так!
Он повернулся и вышел из комнаты. Элайна, глядя на закрывшуюся дверь, думала о том, куда он теперь пойдет. Вероятнее всего, к Райзе, твердо стоявшей за северян и сохранение Федерации.
Опустившись в глубокое кресло, Элайна размышляла о том, что ей делать. Остаться ли здесь или сразу уехать? Только бы не заплакать! Но рыдания душили ее…
Глава 21
19 апреля президент США Авраам Линкольн объявил блокаду портов южных штатов начиная от Техаса до Южной Каролины. Это усилило волнение не только в прибрежных штатах, но и во всех пограничных, таких, как Кентукки и Мэриленд. Конфедерация крепла. Те, кто призывал к миру, все меньше надеялись на возможность достижения какого-либо компромисса.
Хаос и раскол, царившие в стране, сопровождались и личными трагедиями. Неожиданно скончалась вторая дочь Роуз Гринхау. Роуз была в отчаянии. Йен и Элайна пытались утешить несчастную мать, но не могли. Теперь они особенно отчетливо поняли, как дорог им их малыш. Чтобы хоть немного смягчить горе Роуз, они регулярно навещали ее, участвовали в различных дискуссиях и пытались вовлечь в них и хозяйку дома.
Приготовлениями к войне занимались и южане, и северяне. Йена, занятого картами и топографическими схемами, внезапно вызвали к высокому начальству. Как выяснилось, к самому президенту Соединенных Штатов Аврааму Линкольну…
Президент принял майора в своем небольшом кабинете в Белом доме и сразу произвел на гостя неизгладимое впечатление. Йен видел Линкольна несколько лет назад, когда тот выступал с предвыборной речью. Сейчас Линкольн показался ему выше ростом и более худым. Меланхоличный взгляд глубоко посаженных глаз, казалось, подтверждал распространившиеся в последние месяцы слухи о его слабом здоровье. Обрамлявшая лицо борода придавала ему суровое выражение. Говорил он неторопливо и спокойно. Его мягкий, приятный голос зачаровывал собеседника. Но особое впечатление произвела на Йена убежденность Линкольна в правоте своего дела и вера в непременную победу. Вместе с тем президента крайне удручало, что вот-вот разразится кровавая бойня.