Мятежница
Шрифт:
– Отпусти меня!
– Элайна…
Но она уже не владела собой, ибо ждала от него совсем других слов.
«Да, все это ужасно, мое сердце вот-вот разобьется от горя. Но Флорида отделилась от Федерации, и я должен сохранить верность своему родному штату. А потому выхожу в отставку из рядов федеральной „армии“. Так, по мнению Элайны, должен был ответить Йен. И тогда они уехали бы домой. К себе на полуостров. Во Флориду. В независимое государство, входящее в Конфедерацию.
Но он этого не сказал. И, видимо, не скажет. Ее сердце ожесточилось.
– Ты предатель, Йен! – сквозь слезы воскликнула
– Элайна, остановись!
– Нет, не остановлюсь и не замолчу! Отпусти меня!
Мне противны твои прикосновения!
– Не забывай, Элайна, ты моя жена.
– Я хочу уехать к себе домой!
– Но ты не можешь…
– Могу! И уеду! Йен стиснул ей руку.
– Если ты попытаешься сейчас демонстративно отойти и публично опозорить меня, то я силой водворю тебя на место. Если же захочешь вообще покинуть меня, то лишишься и своего сына. Не думай, что тебе удастся его у меня похитить. Я знаю Флориду гораздо лучше, чем ты. И выслежу тебя, где бы ты ни спряталась. Ты моя жена, Элайна. И я не позволю тебе забыть об этом!
Никогда еще муж не говорил с ней таким холодным и угрожающим тоном.
– Но как ты можешь отвернуться от своего родного штата, забыть родительский дом?! – с яростью спросила она.
– Я не отвернусь от Флориды. Этот штат всегда останется моим родным домом. Но я категорически не одобряю его выхода из Федерации. Это сулит войну, которая не закончится в три месяца. Но, что бы ни случилось, победит Север. И тогда, после страшного кровопролития и разрушений, Флориде предстоит пройти трудный путь, прежде чем она снова станет преуспевающим и процветающим штатом.
Элайна покачала головой и посмотрела на мужа так, словно он лишился рассудка.
– Я не отойду от тебя, Йен. И не стану тебя позорить. Но оставь меня, ибо я считаю тебя предателем! И не прикасайся ко мне'.
Иен так неожиданно отпустил ее, что она чуть не упала. Вскинув голову, Элайна сказала с холодным презрением:
– Ты – янки. Твои сообщники из федеральной армии – тоже янки. И они убили моего отца!
– Твой отец – жертва несчастного случая.
– Нет, преступной халатности!
– Пусть так…
– Ты – часть их мерзкой системы!
– Элайна, ты не желаешь видеть, что…
– Я не желаю иметь дело с янки!
– Вот как! Но как же ты вышла замуж за янки? С подчеркнутой галантностью поклонившись жене, Йен отошел от нее и тотчас же завязал разговор с солидным господином во фраке. К ним подошел еще один джентльмен. Они весело над чем-то смеялись, пока не приблизилась миссис Гринхау.
Элайна отвернулась от них, ощутив смутный страх.
Но через несколько секунд страх сменился раздражением, а затем негодованием. Она решила немедленно уйти отсюда, хотя муж и запретил ей. Элайна понимала, что будет наказана за ослушание, но ведь Йен сам оставил ее и весело смеется с офицерами и дипломатами. Так что она может уехать. Но добраться до двери оказалось не так-то легко. На каждом шагу ее останавливали, расспрашивали о сыне, о жизни – просто так, из добрых побуждений. Элайна отвечала на вопросы, обворожительно улыбалась, но при этом постепенно приближалась к выходу. Наконец, добравшись до двери, она спустилась в холл. Молодая служанка тотчас же подала ей
Поднявшись на второй этаж, она услышала громкий плач Шона. Элайна бросилась в спальню, норовя опередить Лили, ибо не хотела, чтобы горничная заметила, как она огорчена. Но Лили была уже в комнате. Бросив взгляд на хозяйку, она решительно преградила ей путь к детской кроватке и с упреком сказала:
– Посмотрите на себя! Вы же расстроите ребенка. Он еще сильнее расплачется.
– Не смеши меня, Лили! Как я могу расстроить своего малыша?
– Вы очень возбуждены! – заметила Лили. – Это скажется на вашем молоке. Подумайте о младенце.
– Лили, ради Бога!..
– Что ж, зато теперь вы знаете, что Флорида проголосовала за отделение. Да, это уже, случилось. А все остальное не должно вас тревожить. Вы замужняя дама, и вам следует во всем поддерживать супруга.
– Мой супруг – неисправимый слепец! – воскликнула Элайна.
Малыш, взбудораженный непривычно громкими голосами, снова заплакал. Лили оказалась права. Нельзя в таком состоянии подходить к грудному младенцу. Надо сначала успокоиться, – Тише, тише, – зашептала Элайна, взяв Шона на руки и осторожно укачивая. Когда малыш успокоился, она положила его на свою кровать. Затем попросила Лили помочь ей раздеться и подать ночную сорочку.
– Теперь можешь отдыхать, Лили, – улыбнулась Элайна. – Я останусь с ним. Все будет в порядке.
– Не забывайте мои слова.
Элайна хотела сказать Лили, что она всего-навсего служанка. Но эта добрая женщина давно уже стала членом семьи. Обижать ее, а тем более делать своим врагом не только несправедливо, но и неблагоразумно.
Пожелав Лили спокойной ночи, Элайна опустилась на постель рядом с Шоном, закрыла глаза и попыталась успокоиться, чтобы потом покормить малыша. Но прошло много времени, прежде чем она на это решилась.
Покормив Шона, Элайна бережно опустила его в кроватку и накрыла простынкой. Сама же, лежа на спине, долго смотрела в потолок. Иногда она с беспокойством бросала взгляд на дверь, опасаясь прихода разъяренного мужа. И вместе с тем хотела, чтобы он пришел., . Но Йен не зашел к ней в комнату… Он вернулся к полуночи. А еще через час Элайна услышала, как Пайя поскакала прочь от дома. Но куда?
Все еще лежа с широко открытыми глазами, она вдруг вспомнила, что сама запретила мужу прикасаться к себе. А ведь многие мужчины страстно желали бы хоть пальцем коснуться ее прекрасного тела…
Глава 20
4 марта 1861 года Авраам Линкольн принес присягу президента Соединенных Штатов Америки. Йена в этот момент в Вашингтоне не было, и на церемонии инаугурации он не присутствовал.
Элайна не видела мужа с тех пор, как поссорилась с ним на званом вечере миссис Роуз Гринхау. По словам Лили, Йен вернулся под утро, когда жена еще спала, провел немного времени с сыном и уехал. Элайна ничего не слышала. Она нашла на столе записку, в которой муж сообщал, что отправился куда-то на месяц по заданию командования. О том, какого рода это задание. Йен не упоминал. Элайна даже заподозрила, что он сам вызвался исполнить поручение, требующее длительного отсутствия.