Мятежное сердце
Шрифт:
Он дергает краем рта. Наверно, пытается улыбнуться.
— Главное сейчас — до «Гиблого дела» добраться, — говорит Слим.
Гиблое дело
Моисей с разгона влетает в плотную стену дыма. Ничего не видно. Глаза слезятся. Дышать невозможно. Щас во что-нибудь врежемся. Нет, выскакиваем опять на простор. Впереди виднеется таверна. Ее пожирает пламя. С треском и ревом. Пожар озаряет безлюдную равнину. На низко нависшие тучи ложатся
«Гиблое дело» гибнет.
Мы мчимся к перекрестку. Я выжидаю, сколько можно, потом натягиваю волоки. Моисей замедляет ход и останавливается. Пятится. Ревет.
Слим обмякает, приваливается боком ко мне.
— Найди Молли, — велит он.
— Мейв! Эмми! — зову я. — Слима ранили!
Они бегут ко мне, тащат котомку с лечебными снадобьями. Я уступаю место Мейв, а сама вместе со Следопытом спрыгиваю на землю.
— Следопыт, жди тут! — Я бегу к горящему дому. Кашляю, задыхаюсь. Дым ест глаза.
— Саба! — Голос Лу. Его шаги за спиной. И шаги Томмо. — Саба, вернись!
— Может, там Джек! — кричу в ответ.
Налетаю на стену жара. Твердая, будто каменная. Меня отбрасывает назад. Лу хватает за одну руку, Томмо за другую. Они оттаскивают меня, а я упираюсь изо всех сил.
— Нет! — кричу я. — Пустите!
— Если там кто и был, все померли давно, — говорит Лу.
— Нет! — Я отчаянно вырываюсь.
Дом одноэтажный. Из хлипких обломков, что остались от Разрушителей. Стены гнутся и проседают. Оглушительный треск. Средняя часть крыши рушится в огонь.
— Где у них перегонный куб? — спрашивает Томмо.
— Что? — говорит Лу.
— В котором пойло делают! — кричит Томмо. — Одна искра, и рванет!
— Бежим! — орет Лу.
Мы бросаемся прочь от дома. БУМММ!
Нас подбрасывает в воздух. Я грохаюсь ничком. Сразу вскакиваю. Кидаюсь обратно.
— Джек! — кричу я.
— Саба, стой! — Лу толкает меня на землю и падает сверху. Закрывает меня своим телом. Сверху сыплются куски таверны.
Лежу неподвижно. Все тело занемело.
— Слезай, — говорю я.
Лу не шевелится.
— Слезь с меня, сказала!
Он с трудом встает. Протягивает мне руку. Я ее отталкиваю. Встаю сама. Подхожу к догорающим останкам «Гиблого дела». Пламя довольно урчит, доедает ошметки. На земле валяется вывеска таверны. Обгорела, краска почти вся осыпалась. Громадная волна вот-вот проглотит лодочку на бурном море. Подхожу ближе, сколько можно вытерпеть жар. Вглядываюсь в огонь. Ищу… сама не знаю что. Не знать — страшнее всего.
Подходит Томмо.
— Ты вся дрожишь.
Обнимает меня за плечи.
— Вряд ли он здесь был, — говорит Томмо.
Я
— Он сказал, что будет ждать меня здесь в полнолуние, — шепчу я.
— Еще только начинает темнеть, — говорит Томмо. — Наверное, он еще в дороге.
— Думаешь? — спрашиваю я.
Громко каркает Нерон. Скачет по земле недалеко от нас, хлопает крыльями и дергает головой вверх-вниз.
— Что он там нашел? — говорит Томмо. А я уже срываюсь с места. Мы бежим к Нерону.
Нерон подпрыгивает на макушке шляпы. Потрепанной коричневой шляпы с широкими полями. За ленту засунуто сизое голубиное перо.
Смотрю и не могу выговорить ни слова. Он украл ее в Городе Надежды. Сорвал у кого-то прямо с головы. Эмми украсила шляпу голубиным пером. Как-то вечером, по дороге к Полям Свободы.
Это шляпа Джека.
Томмо сгоняет Нерона и подает мне шляпу. Вдруг обрушивается дождь. Только что ничего не было, и вдруг потоп. Липкий бурый дождь из сернистой тучи.
Я мгновенно промокаю насквозь. У Томмо волосы облепили лоб, грязные капли стекают с носа и подбородка. Обхожу вокруг него и бреду дальше. Без цели. Не думать, не чувствовать, это неправда, не может этого быть…
Не могу дышать. Горло сдавило. Бросаюсь бегом. Ноги скользят по мокрой земле. Слышу, Томмо бежит за мной. Огонь шипит и гаснет под дождем.
Вдруг впереди, шагах в двадцати, кто-то появляется из облака дыма, из дождя и мрака. Женщина в длинном рыжем пальто ведет за собой лошадь.
Вооружена.
И целится прямо в меня.
Торможу на всем бегу. Томмо тоже останавливается.
— Это моя шляпа, — говорит женщина. — А мародеров я убиваю.
Одежда у нее мокрая насквозь, мятая и грязная. Спутанные белокурые волосы завязаны в хвост. Полные розовые губы. Женственные изгибы тела под длинным платьем. Скорбные глаза обведены темными кругами. Голова повязана шарфом, низко, на самый лоб. Лицо осунувшееся. Видно, что давно не спала. Такая красивая, что дыхание перехватывает.
— Ты Молли, — говорит Томмо. — Про тебя Айк рассказывал.
— Айк умер, — отвечает она.
— Где Джек? — спрашиваю я.
— Джек? — повторяет она.
Я вырываю шляпу у Томмо из рук.
— Это его, — говорю. — Где он? Черт тебя побери, где Джек?
— Не знаю, — отвечает она. — Я его не видела с тех пор, как… А ты кто?
— Это его шляпа! — кричу я. — Где он?
— Он шляпу здесь оставил, — говорит она.
— Значит… его здесь нет, — говорю я.
— Никого здесь нет, кроме меня, — отвечает она.