Мятежное сердце
Шрифт:
– Господи, зачем они это сделали?
– Не знаю… о Боже. – Она сжала кулаки. – Я собственноручно убью этого труса. Клянусь.
Тишину нарушил ружейный залп, одна пуля вонзилась в дверцу кареты.
Рейн пошевелился, медленно приоткрыл глаза.
– Ты в безопасности, любимый. Микаэла сбросила шляпу.
В его взгляде мелькнуло узнавание.
– Мик…
– Да, Рейн, я здесь. Не волнуйся. Молчи, береги силы. Карета подпрыгнула, и он взвыл от боли.
– Поторопи их,
– Они стараются, Микаэла. – Он зарядил оружие и выстрелил в темноту. – «Императрица» снялась с якоря.
– Слава Богу.
Карета едва не опрокидывалась от бешеной скачки, и когда Микаэла уже думала, что лошади больше не в состоянии сделать ни шагу, они остановились в восточной части порта.
«Часовой» стоял на якоре в некотором удалении от берега. Кабаи старался идти осторожно, положив Рейна на плечо, и Микаэла чуть не упала в обморок при виде спины мужа.
Темпл поддержал ее.
– Он справится. Он выжил после вашего выстрела.
– По сравнению с этим та рана просто царапина!
Она помогала грести, с яростью погружая весло, по щекам у нее текли слезы. Она была не в силах посмотреть на своего мужа, которого избили и заковали в цепи, словно животное. Раджин легла перед ней, положила голову ей на колени. Микаэла продолжала грести. Темпл крикнул, и с борта им спустили веревочную лестницу. Сначала поднялась она, за ней мужчины. Кабаи благодаря своей необыкновенной силе моментально перемахнул через борт и ступил на палубу. Темпл сразу велел ставить паруса, а араб уложил хозяина на кровать.
– Кабаи, сумку Авроры. Быстрее. – Микаэла вытряхнула содержимое, прочла этикетки и закрыла глаза, вспоминая инструкции. – Чашку воды.
Открыв зубами пузырек, она налила в воду несколько капель, приподняла голову мужа и заставила его выпить лекарство.
– Рейн, любимый. Выпей, пожалуйста.
Он послушно стал пить. Наконец-то боль хоть немного утихнет.
– Кабаи, мне нужна еще вода и бинты. Принеси сюда маленький столик. Вон тот. – Вытащив из-за корсажа нож, Микаэла с яростью располосовала простыню.
– Мика…
Выронив нож, она села на колени рядом с кроватью, дрожащей рукой откинула у него со лба грязные волосы.
– Да, любимый, я здесь.
– Ты не… послушалась меня.
– Разве ты от этого не выиграл? – попыталась улыбнуться она.
Его губы слегка дрогнули.
– Ты… простишь меня?
Микаэла изо всех сил пыталась сдержать рвущиеся наружу рыдания.
– Конечно, любовь моя.
Но Рейн уже потерял сознание. Она пощупала его пульс, затем прижалась лбом к матрасу и зарыдала, сжимая его окровавленную руку.
Глава 37
Рейн шел один по пустынной улице,
«Борись за меня, любовь моя, борись».
Он повернул и двинулся сквозь тьму. Грязный, полуголый ребенок выбежал ему навстречу. Он протянул руку к такому знакомому лицу мальчика, но прежде чем успел коснуться его, мальчик растаял как дым.
В конце улицы был свет. Женщина, высокий мужчина и еще не оформившийся юноша крепко обнимали друг друга. Юноша посмотрел на него, махнул рукой, и все трое растворились во тьме. Он сделал еще шаг, но кто-то загородил ему дорогу.
Саари. В тумане проступали только контуры ее лица.
– Прости меня, – шепнул он.
Она коснулась его лица, холодные пальцы скользнули по коже.
– Прости себя. – Она уперлась ему в грудь, отталкивая. – Твое место не здесь.
– А где? Она кивнула.
Рейн повернул голову и увидел, что в дверном проеме стоит женская фигура.
– Иди ко мне, Рейн, я люблю тебя.
Ее энергия наполнила его, делая все сильнее.
– Я люблю тебя.
Микаэла. Он побежал к двери, на пороге остановился, посмотрел назад.
Аврора с Рэнсомом улыбались, словно говоря: «Ты ищешь себя».
Рейн кивнул и вошел.
Он пошевелился. Тело онемело, и он заставил себя лежать спокойно, зная, что, если попробует двинуться, боль опять унесет его от нее. С яростной решимостью он впитывал свежие приятные запахи, обдувающий кожу прохладный ветерок. Он лежал на боку на взбитых подушках, накрытый тонкой простыней, ощущал, как покачивается корабль, и начал вспоминать.
Микаэла в черном. Она плачет над ним, зовет, прощает его.
Рейн сделал глубокий вдох, открыл глаза и заморгал от льющегося в дверь яркого света.
Он узнал обстановку «Часового», заметил столик с бинтами и склянками, разбросанную одежду, потом увидел ее. Она сидела на полу, уткнувшись головой в матрас. У нее умиротворенный вид. Ему захотелось коснуться ее, стереть дорожки слез на щеках.
Его пальцы легли на волосы жены.
Она вздрогнула, подняла голову.
– Слава Богу.
– Нет, любовь моя, спасибо тебе, – прошептал он. Слезы хлынули у нее из глаз, лишая его мужества, заставляя страдать от той боли, которую он причинил ей.
– Не плачь, любимая.
– А мне хочется. – Его губы дрогнули в улыбке. – Я думала, что потеряла тебя, Рейн.
– Я никогда тебя не покину.
– Как ты себя чувствуешь?
– Живым.
– Ты выглядишь лучше.
– Чем кто? – нахмурился он.
– Чем мертвый. – Ее глаза снова наполнились слезами.