Мятежный Като
Шрифт:
— Я только думал о том, чтобы провести минуту вдали от твоего тепла.
Я закатываю глаза.
— Не скрывай от меня. Что-то у тебя на уме.
— Да. Как защитить тебя.
— Есть еще кое-что. Нечто более глубокое. Впусти меня. Я могу помочь.
Он, кажется, на грани того, чтобы сказать мне, а затем его лицо ожесточается.
— Мне не нужна помощь. Ты будешь ждать здесь, пока я не вернусь.
Он выходит из комнаты, и я слышу, как он стучится в дверь Давосо. Затем стук становится громче. А потом я слышу, как он выбивает дверь.
Я спешу на улицу, бегу посмотреть, в порядке ли моя сестра. Внутри
Тогда я вижу их. Като уже стаскивает неподвижное тело Давосо с моей сестры. В его спине два сломанных копья, и он истекает кровью из полудюжины других мест. Но я слышу, как он кашляет, когда Като поднимает его. Я почти плачу от облегчения, когда вижу, как тело моей сестры дрожит, но, по-видимому, невредимо.
— Ты в порядке? — Я спрашиваю у Миры, кладя ее голову на колени.
Она улыбается.
— Давосо спас меня. Он был потрясающим.
— Что случилось? — спрашивает Като.
Голос Давосо слаб, но он удивляет меня, отвечая на вопрос.
— Люди короля Алтака. Они собирались отвезти Миру на человеческий корабль. Они хотели использовать ее, чтобы получить доступ и уничтожить судно. Они не ожидали меня найти.
— Ты хорошо справился, брат.
— Прежде чем умереть, один из воинов сказал, что король Алтак совершит массовую атаку на корабль, чтобы уничтожить людей.
Като садится, ошеломленное выражение появляется на его лице.
Мои мысли перемешались. Я не понимаю смысла. Я думала, он хочет остановить Като, чтобы он не выбрал меня, так зачем идти за всеми остальными? Но это имеет смысл. С одной стороны, он, вероятно, подозревает, что я не смогу сидеть на месте, пока мою расу уничтожают. С другой стороны, если я не выйду, чтобы остановить его, не будет никаких женщин, кроме моей сестры и меня, и мы не сможем заселить планету.
— Так мы облажались в любом случае? — Я говорю.
— Она - мудра, — говорит Давосо.
Като кивает, его гордость чиста.
— Я считаю, ты права, моя кава. Но я думаю, что Алтак ошибается. Как Принц, я все еще могу привести тебя к Священному дереву и обрести плодородие. Мы с тобой могли бы создать новый вид. Это займет время, но мы можем это сделать.
— И просто оставить мой народ умирать?
— Они неправильно относились к тебе, — говорит Като, складывая руки. — Я буду защищать тебя, даже если это означает позволить им умереть. Алтак никогда не будет более уязвимым. Он соберет всех своих людей для атаки, и у нас будет прекрасная возможность нанести удар.
— Не могу поверить, что ты предлагаешь это, — говорю я. — Как я смогу жить, если буду знать, что вся моя раса умерла, чтобы я могла жить?
— К черту их, — говорит Мира. Суровые слова звучат странно из ее уст. Я не могу видеть в тусклом свете, но я знаю, что она, должно быть, сильно краснеет.
Я в шоке поворачиваюсь к ней.
— Они никогда не делали ничего для нас, кроме дерьма, Лия. Это наш шанс начать все сначала, сделать что-то
— Нет. Не получится. — Я смотрю Като в глаза, подходя достаточно близко, чтобы почувствовать его запах. — Если ты позволишь моему народу умереть, чтобы спасти меня, ты потеряешь меня. Ты понимаешь?
Его челюсть напрягается, и проходит много времени, прежде чем он отвечает.
— Если я потеряю тебя, чтобы сохранить тебе жизнь, я сделаю это.
Като выходит из комнаты, и я чувствую эмоции внутри себя. Это все, что я могу сделать, чтобы не рыдать. Но вместо этого я обращаюсь к Мире.
— Не могу поверить, что ты это сказала, — говорю я.
Она пожимает плечами.
— Назови хоть одного достойного человека из нашей жизни.
— Это не так просто, — отвечаю. — Да, большинство людей, которых мы знали, были козлами и засранцами. Но мы не можем осуждать за это последних представителей человечества. Десятки тысяч лет люди мечтали о том, какую жизнь будут вести их дети. Каждый человек там — это семя чьей-то надежды. Может быть, они не все укоренятся, но, если даже некоторые из них это сделают, мы не можем отнять это у них.
Мира скрестила руки. Я вижу, что она хочет высказаться, но что-то сдерживает ее. Возможно, присутствие Давосо.
— Подумай об этом, — настаиваю я. — Мы бы не просто подписали смертный приговор на 5000 человек. Мы убили бы каждую жизнь, которая когда-либо была от них, если бы они жили. Может миллионы. Миллиарды. Даже триллионы. Мы не знаем.
Мира смотрит вниз, слезы наполняют ее глаза.
— Мне очень жаль. Ты права. Я имею в виду, да, я все еще хочу, чтобы мы могли просто позволить Умани пойти туда и дать им... Да, ты совершенно права. Я думаю… я просто запуталась из-за всего этого. — Она показывает на человеческую руку, лежащую возле ее ног.
Я обхватываю ее лицо и целую в лоб.
— Я знаю. Все нормально.
Тогда я понимаю, что больше не слышу Като.
— Куда он мог пойти? — Я спрашиваю у Давосо.
Давосо садится, его ужасные раны уже заживают. Он вытаскивает два сломанных копья и отбрасывает их в сторону.
— Если он хочет убить своего отца, пока тот слаб, он пойдет к сепаратистам. Они имеют силы, которые ему понадобятся.
— Где я могу их найти? — Спрашиваю я.
— Не секрет, что у сепаратистов есть база у местного храма Священного дерева. Вы можете попробовать поискать там. Поднимитесь на лифте на краю этой платформы. Вы достигнете небольшой платформы. Церковь находится там.
Я смотрю на свою сестру и сомневаюсь, не уверенная, где она будет в большей опасности, там куда я пойду или здесь. Давосо, кажется, читает мои мысли и машет рукой.
— Не беспокойся о ней. Это заживет через час, и у меня есть другое место, где я могу спрятать ее. Мы будем в безопасности, и Като будет знать, где нас найти.
— Спасибо, Давосо. Ты уже однажды спас Миру и, возможно, снова спасаешь ее.
— Все для Като, — говорит он.
Я выхожу на улицу, придерживая платье, которое быстро набросила, прежде чем покинуть наше убежище. Холод вгрызается сквозь тонкую ткань. Мои босые ноги скользят по замерзшей коре подо мной, и зубы клацают уже через нескольких секунд пребывания снаружи. Я добираюсь до лифта и вожусь с управлением в течение нескольких минут, прежде чем понимаю, как двигаться туда, куда я хочу.