Мятежный остров
Шрифт:
– Кёрлинг.
– Нет. Первый раз слышу о таком виде спорта, – признался инспектор.
– Это замечательный спорт… Олимпийский, между прочим. Хотя, конечно, где уж вам о нем знать. Ведь это зимний вид состязания.
– Извините… Может быть, это что-то вроде биатлона? Связанное с оружием, – вдруг оживился Эдуардо.
– Да вы что!.. Вместо палок и винтовки у кёрлингиста – щетка, похожая на швабру, и надо вот так быстро-быстро натирать лед. – Батяня продемонстрировал, как он будто орудует невидимой шваброй. – В общем, натирать
– Как паркет? – улыбнулся инспектор, явно представляя себе соревнование по натиранию пола. – У нас это делают женщины.
– Кёрлинг – это также и женский вид спорта. У нас в Европе равенство полов, – гордо произнес майор Лавров.
– Хорошо, вернемся к нашим, вернее, вашим грабителям. Я повторю вопрос, – уже более доброжелательно проговорил инспектор, – ваши действия могли оставить на телах нападавших видимые следы от вашего сопротивления?
– Я, конечно же, мощно сопротивлялся, – надул щеки Батяня, – но, честно говоря, видимых следов от моего сопротивления, наверное, не осталось… Если, конечно, одному из них не придется снять штаны.
– Штаны? В смысле?
– Ну, чисто машинально я ему заехал… Тому, что был с битой. В промежность… – застенчиво проговорил Андрей.
– Это как я вас понял – щербатому.
– Да, щербатому…
– Ну ладно… У него и так есть отличительный признак. Итак, сколько у вас отняли денег? – спросил Эдуардо.
– Немного, хотя в принципе по вашим меркам – немало. Пятьсот евро… Но, слава богу, оставили карточки… Так что я еще на плаву.
– Ясно.
Инспектор вывел протокол опроса на принтере, подключенном к автомобильному аккумулятору, протянул Батяне. Тот быстро его подписал.
А за соседним столиком рядом с Алехандро уже сидел художник с карандашом и со слов «морячка» набрасывал портрет одного из его бывших клиентов.
– Это гордость нашего участка. Уникум. – Эдуардо заметил, что Батяня глянул на работу художника. – За пару минут кого хочешь нарисует. Хотят его в Манилу забрать. Пока, видите, мы сами используем его талант.
– И что, похоже у него выходит? – недоверчиво спросил Батяня.
– По его портрету карманника недавно поймали. Я сам лично участвовал в задержании, – похвалился инспектор Менгес.
– Может быть, может быть, – с сомнением в голосе проговорил майор Лавров, а в мыслях выругался: «Черт побери, на хрена они начали здесь геройствовать?!» На портрете, уже по первым наброскам, Батяня узнал своего боевого товарища прапорщика Ростислава Сазонова.
– Всего хорошего, господин Тойванен. – Инспектор Менгес протянул российскому десантнику руку. – Будем искать. Если кого найдем – сообщим.
– Заранее благодарю. – Батяня несильно сжал полицейскому ладонь и зашагал к воротам полицейского участка.
За его спиной в здании что-то щелкнуло, загудело, заработали вентиляторы и кондиционеры – наконец для стражей порядка дали электричество.
Утром
Тот, нахмурив лоб, пробежал глазами документы.
– Ну что скажете, коллега? – мистер Грин пыхнул сигарой.
– Эстонец, честно говоря, не тянет на командос. И этот кёрлинг… – усмехнулся Бальтасар. – Ему показали два ножичка, он, извините, в штаны наложил.
– Я тоже думаю, что господин Тойванен не наш клиент, – согласился Генри. – Обратите внимание, что отмечает наш друг Эдуардо: – эстонец очень мило разглагольствует о СПА-салонах, парикмахерских. И прическа у него аккуратная, холит ногти, сморкается в нежного цвета платочки.
– Вы думаете, что он нетрадиционал?
– Если не гомонетрадиционал и не би-нетрадиционал, то явно метросексуал.
– А это как? – вскинул брови Алонсо.
– Так… Сам с собою… В общем, тип, склонный к нарциссизму.
– Такой навряд ли может быть боевиком, – высказал свое соображение Бальтасар. – И тем более из России, где к таким сами знаете какое отношение.
– Да такие индивидуумы в спецподразделениях любой страны не служат, – заключил мистер Грин. – Не могут, так сказать, ужиться с коллективом.
– Значит, снимаем наружку? – Пеллегрино вопросительно посмотрел на американца.
– Да, зря только людей мурыжим. Для них найдутся дела посерьезней, чем скакать за краснощеким весельчаком по ночным тусовкам.
– Ясно. Сейчас же отдам распоряжение, – принял к сведению Алонсо.
– А что скажешь о тех двоих? – Мистер Грин поинтересовался у своего филиппинского коллеги, что он думает на счет русскоязычных клиентов Алехандро.
– Эти – чрезвычайно подозрительные типы. Возможно, сорвиголовы. Приехали на Филиппины в поисках приключений, или это русская мафия, осевшая в Европе, которая ищет выход на азиатских гангстеров. Занимаются наркотиками, секс-трафиком, возможно, оружием или отмыванием денег. Или всем понемногу… Хотя, если посмотреть с другой стороны, вполне могут оказаться теми командос, которых мы ждем в гости, – заключил Бальтасар Алонсо.
– Вот в этом наши с вами мнения совпадают, коллега, – оживился Генри. – И этих во что бы то ни стало надо отыскать.
10
Батяня прижал приклад к плечу, поймал в прорезь прицела оскаленную пасть тигра. Затем перевел ствол чуть ниже и нажал на спусковой крючок…
– Опять мимо, – вздохнул владелец тира, круглолицый филиппинец, – бывает.
– Давай еще! – с горячностью воскликнул Батяня.
– Сколько?
– Пять.
Филиппинец положил в консервную банку, прибитую к фанерному столу, пять пулек для пневматического ружья.