Мятежный рейд
Шрифт:
— Годится. Но как всё это совместить? Я ведь живу в Скайдре, а ты, как мне стало понятно, не доверяешь обучение чужим людям?
— Правильно, мил сударь. Поэтому один из моих сыновей привезёт тебе зимой щенков и станет их натаскивать самолично. Через год уедет. Всё это время ты будешь обеспечивать его едой, одеждой, постелью, ну и денежкой, сколь не жалко. Окончательный расчёт перед отъездом. Десять золотых крон за услуги. Ну и за каждого щенка по пять королевских «корон».
— Однако! — вырывается у меня. — Золотые волкодавы получаются!
—
Абгилерм первым зашагал куда-то в дальний угол вольера, где отдельно ото всех в большущей клетке на свежем сене развалился пёс серо-палевого цвета с чёрным подшерстком. Он лишь приподнял голову, когда мы остановились перед ним, повёл носом и снова уронил свою кудлатую башку на мощные лапы.
— Нравится? — хозяин-заводчик с любовью смотрел на лежащего пса.
— Хорош, — признаюсь я снова. Действительно, у Абгилерма товар качественный, по крайней мере, внешне. — А как у него с потомством?
— От Вихря получаются самые лучшие щенки, — горделиво выпятил волосатую грудь Абгилерм. — Сколько тебе надо, говоришь?
— Шесть.
— Чара обычно приносит пять, — почесал затылок заводчик. — Одного самого лучшего я оставляю себе. Ну ничего, придумаем что-нибудь. Она же не одна щениться будет. Выберу из другого помёта, если недобор получится. Не переживай, мил сударь, те нисколько не хуже будут. Так мы договорились?
— Договорились. Шесть щенков твой сын в первый зимний месяц привозит в Скайдру. Пусть найдёт особняк леди Толессо, спросит её или Игната Сироту. Это я. Своих людей предупрежу.
— Тогда по рукам! — Абгилерм протягивает мне заскорузлую мозолистую ладонь. Не удивительно, столько всего понастроил, да и дом неплох, не развалюха какая.
Не задумываясь, ударяю по его ладони, и мы пару минут испытываем прочность рук друг друга. Заводчик сдался первым, и ухмыляясь, повёл меня к воротам.
— Расчёт по окончании договора, — напомнил он и бесцеремонно захлопнул перед моим носом калитку.
Рич и Пенберти оживились.
— Я думал, тебя уже скормили собачкам, — пошутил бывший пластун.
— Я невкусный, даже на мослах мяса мало, — парирую в ответ и забираюсь в карету. Следом устраиваются мои спутники. — Дело сделано. Зимой привезут щенков. Будем из них сторожевых псов воспитывать.
— И эта заросшая обезьяна даже денег у тебя не взяла? — удивился Рич.
— Расчёт позже, — не стал я вдаваться в подробности.
— Хм, значит, человек серьёзный. А то переживал, что сунет тебе выбраковку и денег слупит немеряно.
Обратно ехали не торопясь. Извозчик берёг свою развалюху, нещадно скрипевшую на каждом повороте и заваливаясь на один бок так, что мы едва не падали друг на друга. Наконец, мы доехали до Речного квартала, где и сошли, заплатив оговоренную сумму. Рич обругал бородатого извозчика и посоветовал ему на эти деньги найти краснодеревщика и починить свою колымагу.
Все прилегающие к порту улицы были
Два корвета встали на якорь друг за другом чуть выше по течению, а вот мощный фрегат подобно кашалоту развалился прямо на фарватере и делал маневры, чтобы подойти поближе к причалам и не раздавить их как ореховую скорлупу. Я сначала не понял, зачем капитану понадобилось рисковать. Ведь можно провести высадку десанта на шлюпках, до вечера управятся без особого напряжения. А потом сообразил. Если армейское подразделение решили оставить в Ромси, значит, к нему обязательно в придачу дали артиллерию. А выгрузка пушек та еще головная боль. Но ведь есть же специальные баржи, которые можно подогнать к фрегату! Или их здесь нет?
Между тем зычные команды на борту «Ворчливого» — так гласила витиеватая надпись на борту, покрытая позолотой — позволили приблизиться фрегату еще на несколько футов к берегу, после чего он прочно встал на якорь.
— Дерьмо Кракена! — выругался Рич.
Я тоже хотел произнести с десяток морских словечек. Массивная туша фрегата полностью перекрыла нам фарватер, и чтобы выйти на открытую воду без риска влететь в борт «Ворчливого», надо провести очень опасный манёвр, обходя его справа с применением гравитона. Левый берег более пологий, а значит, есть риск налететь на мель.
— Они заняли половину фарватера! — возмущённо воскликнул Пенберти, немного разбиравшийся в речных реалиях. — Как мы будем выходить?
— Надеюсь, до завтрашнего утра фрегат разгрузится и уйдёт, — задумчиво произнес я, разглядывая суету на причале, где бегали солдаты в мундирах, пытаясь оттеснить толпу горожан за невидимую черту.
А с фрегата стали спускать шлюпки, одну за другой. Учитывая, что в одной из них можно перевезти за один раз пятьдесят человек, не считая гребцов, до вечера управятся. Но как быть с пушками? Или пехота прибыла сюда лишь для усиления гарнизона?
Рич стал махать шляпой, давая сигнал наблюдателю с «Эпинали», как и было условлено заранее. Надеюсь, скоро заметят, иначе будем до вечера куковать. Повезло, заметили, пусть и не сразу. От флагмана оторвалась лодка и резво помчалась к берегу.
Шкипер Хубальд рвал и метал, тыча подзорной трубой в сторону фрегата:
— Эти летуны ведут себя как дома! Догадались же перекрыть фарватер! Как нам завтра выходить на чистую воду?
— Не переживайте, Оскар, — я аккуратно забрал у него трубу, чтобы ненароком не разбил дорогую вещь, и облокотившись на перила капитанского мостика, направил её на застывшие корветы. — К завтрашнему утру фрегат покинет Ромси. Видите, ему нужно высадить пехоту, оружие, продовольствие, а это займет очень много времени. До самой темноты будут копошиться… Хм, да это же старые знакомые!