Мятные пряники
Шрифт:
— О чём задумалась? — спросил Лисмус, обнимая меня и тем самым выводя меня из раздумий.
Я ответила правду: ровно то, что в тот момент думала:
— О том, что я чувствую себя, как неумелый музыкант в оркестре на огромном корабле, идущем по очень опасному участку: если я ошибусь с нотами, а я точно ошибусь, то на это отвлечётся весь экипаж, и мы неминуемо разобьёмся об айсберг.
Лисмус освободил меня от своих недолгих объятий и посмотрел в глаза:
— Слушай, никто не знает, как скажется на нашем походе мой отказ от него — вполне возможно, это станет катализатором нехороших событий, и пострадаете вы все… — он направился к выходу первым, продолжая говорить. —
— Проще всего исправить всё сейчас и тебе остаться в этом мире… — еле слышно пробормотала я, но меня никто не послушал, и только Алерта тихо сказала:
— Мы не дадим ему погибнуть.
Я посмотрела на кареглазую с сомнением. Говорить красивые ободряющие фразы легко, гораздо труднее заставить себя в них поверить, особенно, когда понятно, что ничего никто сделать не сможет. Я с трудом поборола в себе желание остановить Лисмуса, а также самой остаться с ним и никуда не ходить. Это было заманчивой идеей, но следовало реализовывать её раньше — теперь точка невозврата была пройдёна, и уже никто не откажется от спасения эльфа, даже Лис.
Юрий глянул на меня сочувственно.
— Мы будем очень осторожны, — заверил он и тихо добавил: — Не силой же оставлять его здесь…
Я не ответила, лениво подхватив показавшийся мне ужасно тяжёлым бластер и поплелась вслед за Лисом. Надо будет спросить, как пользоваться этой штуковиной и возмутиться, что меня никто к такому не готовил.
Вскоре появились Мокк и Янк. Пока они подготавливались к открытию Пути, я подумала о том, что из флакнорсов только Квинт сказал им своё полное имя. Остальные, видимо, поняли, что короткие имена более популярны среди людей, и потому сразу представлялись ими. В общем-то заковыристые имена я никогда не любила, да и мысль об их именах пришла мне в голову ненадолго. Я угрюмо глядела под ноги, иногда переводя взгляд на Лиса или на Юрия, которому эльфийская одежда очень шла. Да и Тиме с Алертой тоже она подходила. На технологе и Докторе были надеты плотные туники, а поверх них накинуты странного вида пальто, кажется, они назывались бы дафлкотами, если б мы были в родном измерении. Как это нечто именовалось в здешних местах, я не знала, но смотрелось эффектно, поскольку сшито всё было добротно, и украшено затейливой, но неброской вышивкой. Тимофей вообще поражал моё воображение: да если б он в таком виде пришёл на работу, половина бухгалтерского отдела бы на него глаз положила, а другая, которая бы не положила, не сделала бы этого исключительно ввиду почтенного возраста. Мужчина действительно стал прекрасен, преобразившись в лесного жителя: светлые волосы парика отлично контрастировали с тёмно-русыми бровями, глаза показались более глубокими и выразительными, а ставшая ровной осанка и расправленные плечи придавали ему горделивый вид. Наверно, он действительно не хотел попасться и потому постарался вжиться в образ.
Я думала о чём угодно, лишь бы не думать о Лисе и не накручивать себя. Я посмотрела достаточно фильмов о путешествиях во времени, чтобы точно сказать: опасно знать будущее. Очень опасно. Попытка спасти Лисмуса может обернуться чем похуже для всех нас. Наверно, правильно, что мы взяли его с собой… Только вот мне не казалось, что может быть что-то хуже, чем потерять только обретённого любимого мужчину. но оставаться и не идти тоже было нельзя — я знала, что я буду в том мире и помогу эльфу, а также чувствовала, что это важно…
Во внешней части подпространства флакнорсов нас ждали Грым и Квинт. Они повели нас по заросшей лесной тропе вдоль горной речушки.
А ещё начинал раздражать Квинт. Природа в подпространстве флакнорсов не намного отличалась от прочих измерений с той лишь разницей, что здесь всё находилось ближе к Солнцу, росло пышнее и никто не вмешивался в её жизнь. Но флак смотрел на всё вокруг, будто видел впервые, будто каждый листочек — произведение искусства, и второго такого нет во всех мирах, а потому он достоин восхищения. Он умилялся всему живому, что попадалось на пути, и если никак не выражал это словами, то глаза его просто светились от счастья.
— Это у него пройдёт, — убеждённо сказал Грым. — Как только научится ощущать всю палитру чувств, так сразу они станут менее яркими. Точно так же, как те флакнорсы, что хотели напасть на вас — мы уже доставили их в изолятор, но и они станут спокойными, как только познают все чувства.
— А мне Квинт таким очень нравится! — призналась Алерта. — Где ещё встретишь столь жизнелюбивое солнечное существо!
Я, несмотря на появившееся раздражение к нему, была солидарна с кареглазой спутницей, но мне почему-то вспомнился Нертось — существо крайне не жизнелюбивое и тем более не солнечное, однако он тоже нравился мне таким, какой он есть. Потом я посмотрела на Лисмуса, и подумала, что он бы пошёл с нами в любом случае, потому что он такой, какой есть, и потому что он ни за что не отпустил бы меня одну, даже если бы я его не любила. Так что правильно я сделала, что рассказала об истинных чувствах вчера.
Тропа, по которой вёл Грым, спустилась к речке, и пришлось некоторое время идти боком по её скалистому узкому берегу, прижимаясь спиной к поросшему травой склону, чтобы не промочить ноги. Речка имела каменистые крутые берега, которые густо заросли растительностью, и лишь внизу, совсем по краешку речки можно было осторожно пробираться. Вода текла быстро, кое-где образовывая купели в каменных чашах, встречающихся на её пути. Жарко здесь. Жарче, чем в нулевом. Я бы искупалась, будь на это время… Но времени не было. Да и речка начинала сужаться: мы пробирались к её истоку.
Вскоре мы пришли к огромной скале, которая смыкалась с высокими берегами, образуя каменный мешок, выйти из которого можно было только тем путём, которым мы к нему пришли. Со скалы мелкими, но многочисленными струйками стекала вода, а в сторону уходил каньон, который заканчивался через несколько сотен метров каменным завалом, образующим ворота, с которых водопадом стекали потоки воды, образуя шумный ручей, текущий в нашу сторону по дну каньона и становящийся потом речкой, вдоль которой мы шли.
— Это урочище Изумрудная Лоза, — просветил норс. — А вон то скопление камней является телепортом.
Я пригляделась к деревьям и обвивающим их стволы лианам. Виноград, наверно. Никогда не обращала внимание, как растёт виноград, так что точно определить не могла: для меня все вьющиеся растения на одно… лицо, так сказать: что виноград, что хмель, что хоть актинидия. Но раз место имеет в своём названии слово “лоза”, вероятно, здесь всё же произрастает виноград.
Все мы оглядели каменные завалы и льющуюся с них воду. Я нервно сглотнула: в моём сне Лис был вымокшем насквозь, и это вполне могло быть следствием перемещения через этот портал.