Мятный поросенок
Шрифт:
Полл покачала головой. Джордж сказал:
– А может, она не так уж проголодалась? Я, например, точно не голоден. И еще кое-что я могу сказать точно. Что я не буду есть свинину, пока я жив!
– Меня сейчас стошнит, - сказал Тео.
Он вскочил и выбежал из-за стола. Джордж продолжал еще яростней:
– И бекон тоже не буду. И сосиски. Если Джонни снова явится в этот дом, хоть кусочек, хоть одна свиная ножка в холодце, - я больше
Лили отвечала холодно:
– Мало вероятности, Джордж, что тебе придется попробовать Джонни. Мы слишком задолжали мяснику.
– О!..
– Джордж потупился, пробормотал: - Я не знал этого.
– Так вот знай теперь, - сказала Лили.
– А как иначе, ты думал, бедная мамочка могла бы управиться? Ты хоть раз поинтересовался? И я не замечала, чтобы ты в чем-нибудь себе отказывал.
– Джордж промолчал, а Лили фыркнула: - Как и все мужчины!
Обойдя стол, она подошла к маме и обняла ее, а мама взяла ее руку, прижала к своей щеке. Джордж прокашлялся и сказал:
– Ну, я мог бы уйти из школы. Работать мог бы, деньги домой приносить.
Мама проговорила тихо:
– Ты должен получить образование, это очень важно. Тетя Сара считает, что ты можешь попасть в Кембридж.
– К черту Кембридж!
– сказал Джордж.
– К черту тетю Сару!
На эти возмутительные слова никто ничего не ответил. Мама выпрямилась, похлопала Лили по руке. Лили вернулась на свое место и сталаразливать чай.
– Может быть, Полл и не хочет есть, - сказала она, - но Анни, наверное, проголодалась. Садись, Анни.
Лили не глядела на Полл, все старались не глядеть на нее. Она облизнула пересохшие губы и проговорили мягко, все еще удивляясь:
– Анни тоже говорила, что Джонни другой. В с е говорили, что он был другой.
Она сидела в дальнем углу садика тети Сары, на дровах. Глаза совершенно сухие, потому что плотный жгучий комок в горле не пропускал слез. Анни подошла к ней, Полл потеснилась, чтобы та тоже могла присесть на дрова, и сразу забыла о подруге. Спустя некоторое время Анн и проговорила:
– А я тоже не люблю, когда свиней режут.
– И добавила, помолчав: - Но зато потом всегда бывает много еды, месяц мясоед.
Тогда Полл на нее поглядела. И увидела, что лицо у подруги худое. Как у мамы.
Анни спросила робко:
– Ты на меня не обижаешься?
Полл сказала:
– На тебя - нет.
Сказала и сразу поняла, что она не обижается
Анни сказала:
– У меня тут для тебя кусочек кекса. Хочешь?
– Спасибо.
Она съела кекс, весь до крошки, чтобы не обижать Анни, но на вкус он был как печная зола.
Любая еда была теперь такой - как зола или как опилки. Ужасное какое-то месиво, которое встает в горле и не дает дышать. Она испытывала отвращение при одной мысли, что надо что-то положить в рот и проглотить.
В тот вечер она не поужинала и завтракать наутро не стала. И обедать тоже. К чаю мама сварила ей яйцо, в точности как Полл любила: разбила его в чашку и заправила тоненькими ломтиками поджаренного хлеба. Но даже это любимое блюдо вызывало тошноту, стоило только глянуть.
Мама сказала:
– Ну вот что, моя девочка, ты не встанешь из-за стола, пока все не съешь.
Но спустя полчаса Полл еще не встала, и мама, не сказав ни слова, убрала нетронутое остывшее яйцо, села рядом и принялась из старой рубашки Джорджа шить тряпичную куклу для Мака.
Потом Лили поднялась в ее комнату, присела к ней на кровать и сказала:
– Полл, пожалуйста! Ты несколько дней не ела - не надо так наказывать маму. Это жестоко.
Полл ответила:
– Я не наказываю. Я н е н е х о ч у есть, н е м о г у.
– Тогда, может, ты выпьешь стакан молока?
Она принесла молоко, Полл попробовала выпить, но подавилась первым же глотком. Лили поспешила убрать стакан, а Полл, согнувшись и всхлипывая сквозь тошноту, выговорила:
– У меня все внутренности закрылись. Правда же!..
Тео ей сказал:
– Ты умрешь, если не будешь есть. Подумай о папе, каково ему будет, когда он вернется, а ты умерла и похоронена.
– Он не вернется.
– Вернется, еще как! Мама письмо получила.
Полл пожала плечами, она знала: папа не вернется никогда. «Кровь себя покажет», - сказала миссис Багг. И тетя Сара сказала: «Некоторые люди непривязанные». Вот и папа бросил их, как дедушка Гринграсс бросил его, когда он был маленьким. Что ж, она не винила папу, как тетя Сара не винила дедушку. Она все понимала, но это понимание легло печалью у нee на душе. Не понимать - легче.