Мыс Доброй Надежды

Кивинов Андрей Владимирович

Плахов тоже подошел к дереву, подобрал с земли большую зеленую ягоду и с наслаждением впился в нежную розовую мякоть.

— Смотри — окосеешь,— предупредил он Никиту.— Будешь, как слон, по саванне гонять...

— В нем градусов-то,— прочавкал Уваров,— меньше, чем в сушняке. Это ж не виски.

— Тебе хватит... Все, давай спускайся.

— Угу,— кивнул Никита, лежавший на большой ветке. Он тихонечко пополз к стволу, но неожиданно громко взвизгнул: — Ай, сволочь!..

— Чего

еще? — Плахов поднял голову.

Уваров побледнел и зажмурился от боли.

— Скрутило,— едва слышно прошептал он.— Прямо как гвоздем раскаленным в бочину дало... Теперь все... Помоги спуститься...

Плахов выбросил огрызок марулы и стал примериваться, как бы помочь висящему в трех метрах над землей радикулитнику.

— Ты сам вообще не можешь? Тот отрицательно замотал головой:

— Никак... Больно очень...

— Маразм! — мысленно проклиная Африку, Уварова, марулу и вообще всю свою жизнь, Плахов полез на дерево.

Оказавшись на одной ветке с Никитой, он схватил его за ногу и потянул на себя. Уваров жалобно заверещал, взмахнул руками, соскользнул и спиной грузно бухнулся на землю, нежно прижимая к груди футболку, набитую драгоценными плодами.

— Жив? — испуганно спросил Игорь, спрыгнувший следом.

— Нормально,— выдохнул Уваров.— Не почувствовал даже ничего.

Он запустил руку в свой мешок, достал оттуда зеленую ягоду и откусил половину.

— Сам идти сможешь, раненый?

Уваров, скорчив героическую гримасу, попытался подняться, но тут же, громко ойкнув, опять свалился на землю.

— Никак... Больно...

— Понятно.— Плахов прикинул размеры ноши, наклонился и, положив руку Уварова себе на плечо, стал поднимать его с земли.

Восемьдесят кило живого веса — это не рюкзачок с картошкой. Но выкинуть нельзя, обидится еще, когда гиены найдут...

— Я тебя тоже когда-нибудь понесу,— Уваров надкусил очередной плод,— если в ногу ранят. Обещаю.

— Над ухом не чавкай, противно...

— Чего? — не расслышал Никита.

— Заткнись, говорю,— повторил Плахов.

— Угу... Ты не спеши, Игорек... До темноты все равно не успеем.

Больше Плахов ему замечаний не делал — на это не хватало сил.

Когда воины бакубонгов начали носить хворост и складывать его прямо под ногами пленников, Рогов поверил, что Тонго не собирается их пугать. Он всерьез настроился сжечь неугодных пришельцев.

— Я в костер не хочу,— задергался на столбе Вася, стараясь повернуться к Петрухе.— Петь, позови толстяка, пообещай ему еще что-нибудь!

— Чего? Зубной пасты, что ли? Я ему уже что только ни предлагал — не ведется, падла. Глухой он...

— Тихо!— Приговоренный к смерти вдруг замер,

услышав что-то необычное.

— Ты чего, Вася?

Рогов только мотнул головой в ответ, давая понять вождю баквена, чтобы тот заткнулся.

— Матерится кто-то,— через минуту тихо сообщил он, не переставая вслушиваться.— Слышишь, Петруха?

— Тебя, Вась, от жары глючит,— сочувственно произнес Петруха.— Кому здесь материться, у этих бегемотов? Они же дикие...

— Да точно говорю. По-русски! — повторил опер и громко заорал:— Эй, кто здесь русский?!! Здесь русские есть?!!

Воин бакубонгов швырнул хворост на землю, подскочил к Рогову, сильно толкнул его в плечо и что-то злобно прорычал на своем бегемотском языке.

Но Васе было уже на все наплевать — он заметил худого белокожего человека в длинных шортах и порванной рубашке, ковыляющего по направлению к узникам. На шее у него болталась толстая цепь с тяжелым камнем, который незнакомец тащил в руках.

— Русский?! — заорал Вася, глядя на мужика, за что получил еще один удар в плечо.

Петруха от удивления потерял дар речи.

— Братцы... — выдохнул мужик с камнем, остановившись метрах в трех от пленников.— Братцы! Родные мои...

По его заросшим щетиной щекам побежали слезы.

— Русский! — в один голос восторженно воскликнули приговоренные,— Ты русский?

Чернокожий воин с тупым упорством снова ткнул Васю в плечо. Рогов наконец обратил на него внимание.

— Чего тычешь? — раздраженно закричал он.— Видишь, земляка встретил!

Негр, махнув рукой, отправился за очередной вязанкой хвороста.

Русский подковылял к столбам и, грустно улыбаясь, стал молча разглядывать пленников. Вася всмотрелся в его изможденное лицо и вдруг узнал.

— Вы Данилов? Юрий Антонович?

— Да! — удивленно подтвердил мужик.— А откуда вы знаете?

— Так мы вас ищем,— официально, насколько это возможно в его положении, приосанился Вася.— Уже давно.

— Кто вы?

— Я Рогов, Вася, убойный отдел главка. Из Питера,— представился Вася и кивнул в сторону Петрухи.— А это Петя Нгубиев, вождь племени баквена, приятель мой... Мы от Ждановича.

— Ивана? Он тоже здесь?

— Сейчас нет. Но он был в ЮАР две недели назад. Искал вас, но не нашел. Попросил нас. А мы вот... Сами понимаете...

— Да-да,— закивал головой Данилов.— А сколько вас?

— Вообще четверо было,— ответил Нгубиев,— Нас двоих поймали. Мы к ним по-мирному пришли разобраться, а они подлянку замутили, бегемоты позорные, а теперь еще и сжечь хотят, чурки! Никаких понятий!

— Вы прекрасно говорите по-русски, Петр, — удивился Данилов.— Учились в России?