Мышь и драконье пламя
Шрифт:
– - Мейси! Меня зовут Мейси! – прозвучало громче, чем хотелось. Ударила его маленькими кулачками в грудь, заставив слегка пошатнуться.
Кончики пальцев будто бы пронзило током по всему телу, оставляя мурашки на коже. Он рассмеялся, пошатнувшись, хрипло, отрывисто, и сделав то, чего я совершенно не ожидала, – накрыл мою ладонь своей.
Хлопок, тихий, едва заметный, звякнул замок, и моя сумочка нещадно была выброшена на пол, прямиком под ноги.
– - Мейси, -- произнёс так, будто пробовал имя на вкус, слегка перекатывая на языке. Его глаза, потемневшие на несколько
Его глаза были так близко, гипнотизировали, манили и сводили с ума, заставляя окончательно потерять голову, раствориться в его омутах, что безудержно влекли меня. Ладони на моей талии заставляли плавиться тело, словно воск, прижимаясь к дракону всем телом, чувствуя его жар, который разрастался всё сильнее, а руку, там, где метка, жгло.
Его ладони по-хозяйски шарились по моей спине, вырисовывая одними пальцами витиеватые узоры, и только от одних этих движений хотелось желать большего. Его губы, пухлые, выразительные, были так близко, напротив. Сколько раз за последний час представляла, как он скользит ими по моей шее, оставляя жгучие поцелуи, укусы, как ладони забираются под платье, исследуя самые потаённые места.
Ладонь поползла вверх, очерчивая пальчиками его мускулистые плечи, что чувствовались даже через ткань рубашки. Подтянулась на пальцах, вставая на носки его ботинок.
Сейчас или никогда.
И потянулась вперёд… за поцелуем…
8.
Пьянящий и терпкий на вкус, его поцелуй сводил с ума, губы властно, жадно впивались, отзываясь томлением внизу живота.
— Коул, — выдохнула, когда перестал терзать мой рот и сместился ниже, на шею, вырисовывая дорожку из поцелуев, не оставляя ни один миллиметр кожи без внимания.
Отзывалась на его ласки, подаваясь вперёд, в то время как он бессовестно шарился по моему телу. Ладони опустились на ягодицы, сжимая их и срывая первый полустон, который утонул на его губах, в запечатлённом быстром поцелуе.
Мысли проносились, словно вихрь, в голове, сменяя одна другую, и какая-то часть, сохраняющая остатки разума, пищала почти мышиным голосом о том, что это неправильно: быстро, и нас вообще ничего не связывает. И всё это отошло на второй план, когда его руки, которые, казалось, одновременно были везде, забрались под ткань платья, бессовестно задирая подол.
Заставляя забыть, последнюю толику разума.
Отстранился, выдохнул, заглядывая в глаза. Тёмные глаза, смотрящие на меня с таким желанием, которое явственно чувствовала через ткань его брюк. Пальцы блуждали по его плечам, спине, царапали, когтили, сжимая ткань рубашки. Сильные мускулы в его руках перекатывались при каждом его движении.
За дверью выделенной мне комнаты послышался хлопок, заставив вздрогнуть в руках дракона, что продолжал ласки, настойчивые, умелые. И отрываться не собирался. И я каждой клеточкой томящегося тела под его действиями ни на минуточку не хотела, чтобы Коул останавливался
И медлить жених не хотел. Метку жгло раскалённым пламенем, и даже это не могло остановить нас. Платье полетело к чертям, в дальний угол комнаты, а следом за ним и его рубашка.
Хриплый, гортанный смешок вылетел изо рта Коула, едва он отступил назад, оглядывая меня хищным взглядом, долгим, пристальным, что заставляло краснеть, и хотелось прикрыться, взор дракона остановился на белых трусиках со смешными розовыми единорожками, заставив тут же пискнуть и залиться краской.
Дура! Нужно было надеть кружевные, красивые, но кто же знал, что в этот вечер Коул собирается меня раздеть?
Его мускулистая грудь тяжело вздымалась в полумраке, притягивая к ней взгляд, открывая вид на рельефный подтянутый живот и чёрную небольшую полоску волос, что спускалась ниже. Воздух будто одним ударом выбило из лёгких от одной мысли, что скрывается за тканью брюк.
Он налетел, словно ураган, сокращая расстояние между нами, впиваясь быстрым, страстным поцелуем в губы, избавляясь от мешающего чёрного бюстгальтера. Ладони, переместились на полушария, сжав их и принявшись неторопливо поглаживать, массируя пальцами.
— Коул, — собственный голос казался хриплым, осипшим, и парень застал меня врасплох, когда руки неожиданно сменил горячий язык, таким же неторопливым движением очертив бусинку соска, вбирая её в рот.
И проделывая то же самое со второй. Ногти царапнули по его спине, наверняка оставив следы, и уж точно они заживут на нём спустя пару минут.
Его умелые ласки пьянили не хуже любого алкоголя, тело полыхало от прикосновений пальцев, что уже дразнились, манили, кружа возле резинки трусов, но не забираясь внутрь. Он умело играл на струнах души, используя все кнопочки на теле, что жаждало его так сильно, как никого другого в жизни.
Я летела на его пламя, как мотылёк летит на огонь, даже зная, что сгорит в нём.
И плевать.
— Чего ты хочешь, — полушёпот над самым ухом заставил едва не обмякнуть в его руках. Голос, которому позавидовал бы любой искуситель. — Ме-е-ейси.
Ладонь исчезла, заставив едва не всхлипнуть от разочарования. Тело жаждало, требовало продолжения и чего-то большего, и только это имело значение, метка на запястья жгла, но сейчас, особенно сейчас мне было на неё плевать, когда здесь и сейчас, в особняке Коула, в комнате, плавилась под его ласками, что пару дней назад казалось мне невозможным.
«Он ненавидит тебя», – запоздалая болезненная мысль кольнула в собственном сознании, но даже она сейчас не смогла бы отрезвить.
— Тебя, — выдохнула едва слышно, собственный голос не слушался, но дракону это было достаточно. Он услышал. Услышал!
И в другой момент я бы умерла от постыдных мыслей, но сейчас, сейчас мне было плевать.
Ожидание тянулось вечность, те секунды, что Коул принимал решение, казались мне мучительной, невыносимой бесконечностью. Рык, почти рёв, раздался позади, и сильные мускулистые руки припечатали лицом к шершавой стене комнаты, скользнули по бёдрам, избавляя от последней детали гардероба.