Мышь, которая зарычала. Антология
Шрифт:
— Ты ее никогда не найдешь, — сказала она.
— Уверен, что найду. У меня будет ранцевый двигатель и трос. Я вылечу из корабля через тамбур. Ты будешь смотреть на экран и указывать мне положение, в котором я смогу пересечься с орбитой запонки.
— Это несерьезно, — сказала она. — Ты же не сумасшедший.
— Ну уж, не более сумасшедший, чем ты, которая вытащила ту затычку.
— Но… Но ведь с тобой может случиться все что угодно. И ты знаешь, что я не смогу надеть скафандр, не смогу отправиться за тобой…
— Ничего
Он вытащил свой скафандр из шкафа и начал застегивать застежки и пряжки, облачаясь в это неудобное одеяние.
Ему следовало бы вспомнить о мудрости правил, установленных Межпланетной транспортной комиссией. И о том, что правило № 11 не имеет исключений.
«Нельзя рисковать, — гласило это правило, — и выходить из корабля в одиночку».
Эти правила очень хороши для большого корабля с его толпами лишнего персонала. Но капитаны — владельцы маленьких кораблей-разведчиков — редко доживают до зрелого возраста.
В отличие от жены, у него никогда не было никаких проблем со скафандром, и, возможно, поэтому он оказался таким легкомысленным. Он неподвижно висел на конце троса, ожидая, когда же в наушниках прозвучат первые указания.
Наконец словно бы нехотя она произнесла:
— Два метра к корме… Стой! Теперь один метр вправо…
Ярко вспыхнул выхлоп его реактивного пистолета.
Он увидел плывущую к нему запонку — маленькое золотое пятнышко, поблескивающее в солнечном свете. Он засмеялся, протянул обе руки, чтобы поймать запонку, и понял, что должен схватить ее правой рукой, той, в которой он держал пистолет. Неуклюже перекладывая пистолет в левую руку, он упустил его.
Пистолет медленно уплывал в пустоту.
«Неважно! — подумал он. — Пистолет застрахован, а моя запонка нет…»
— Она моя! — выкрикнул он в микрофон.
Возвращение на корабль будет нетрудным. Ему всего лишь надо подтянуться на тросе. И тут он сделал открытие, которое омрачило его ликование. Каким-то образом, очевидно, в тот момент, когда он потерял пистолет, трос отделился от корабля. Хорошо известно, что маленькие корабли-разведчики отличаются плохим качеством оборудования.
Он медленно дрейфовал от корабля.
У него не было ничего, с помощью чего можно было бы изменить направление дрейфа. Ничего, кроме маленькой запонки. Но он знал, что ее масса ничтожно мала. Это не дало бы никакого результата.
— Что случилось? — спросила она.
— Ничего, — соврал он.
«Из-за своих страхов она никогда не наденет скафандр, — подумал он. — Но даже если она и решится, это слишком рискованно. Нелепо будет погибнуть нам обоим. Прощай! Прощай, моя дорогая! Мне было хорошо с тобой. Продай корабль и возвращайся на Землю».
— Ответь же, что случилось? — снова сердито спросила она.
— Ничего, — вздохнул он.
— Что-то
— Да, — согласился он. — Дай мне обещание: когда вернешься на Марс, потребуй обследования всего оборудования, проданного нам этим лавочником Соренсеном. И… И… — Он чуть задыхался. — Во всем виноват я сам. Думай о себе. Думай о себе, а не обо мне.
Он потерял сознание.
Его удивило то, что он очнулся в своей каюте. Как и то, что он вообще очнулся. Первое, что он увидел, было ее лицо. Заплаканное, испачканное и… счастливое. Она держала в руках чистую белую рубашку с запонками, мерцающими в манжетах рукавов.
— Ты выходила наружу, — ласково сказал он. — Ты втащила меня в корабль… Но как же твои страхи, дорогая моя?.. Твой страх перед скафандром…
— Я обнаружила, что у меня есть еще один, более сильный страх, — ответила она. — Тот же, что и у тебя. — Она наклонилась к койке и поцеловала его. — Я ненавижу половину пары чего бы то ни было. И это касается не только запонок.
Пирс Энтони
«Не кто иной, как я…»
1
— Администратор, — через «переводчика» изрек Уустриц, — должен уметь справиться с проблемой, которая не по зубам его подчиненным.
— Разумеется, — согласился доктор Диллингэм, впрочем, без всякого энтузиазма.
Диллингэм только что вернулся со стажировки в Университете администрирования. Хотя отметки в его Сертификате Потенциальных Достижений были достаточно высоки, доктора мучили сомнения, достоин ли он высокого поста заместителя директора Института протезирования при Галактическом университете. Правда, пост этот был временным: отработав семестр, Диллингэм вернется продолжать административное образование. Если, конечно, отделается от Уустрица.
— Мы получили вызов с Металлики. Это одна из роботоидных планет, — продолжал директор.
«Переводчик» заменял непонятные термины описательными предложениями. Подлинное название планеты ничего бы не сказало Диллингэму. Это правило было обоюдным. Когда Диллингэм говорил: «человек», Уустрицу наверняка слышалось что-то вроде «волосатой гусеницы».
— Там сложилась драматическая ситуация. Поэтому они решили обратиться к нам. Я не уверен, что проблема чисто стоматологическая, но на месте разберемся.
Диллингэм облегченно вздохнул — он было испугался, что придется лететь одному. По правилам, Уустриц, прежде чем доверить заместителю самостоятельную работу, обязан был брать его с собой на задания в качестве наблюдателя.
Теперь же на карту была поставлена репутация Университета. Каждый шаг директора становился событием галактического масштаба. Не бог весть каким событием, но все-таки…
— Я заказал билеты на троих, — отрывисто сказал директор. Его голос гулко резонировал в раковине, и «переводчик» послушно передал интонацию.