Мышеловка для кота
Шрифт:
— Что значит "уверен"?!! Это оскорбление? — Снова затормозила. А ведь почти пошла, как привязанная…
— Ты шебутная слишком. И по сторонам не оглядываешься. Травмы неизбежны. Не обижайся.
— А я тебе разве не говорила, Кир, что не обижаюсь, в общем-то? И не только на тебя?
Остановился у раскрытой двери машины. Глянул скептически.
— По-моему, ты сегодня вполне конкретно обижалась. Если не так, то что это было?
— Я очень расстроилась. Ты по больному месту зацепил. Кроме того, ясно дал понять, что обо мне думаешь.
— Лиз, давай, ты сядешь в машину, и по дороге обсудим. Ладно? Иначе, до дома никогда не доберемся…
— Хорошо. Сяду.
Мы успели выехать с парковки и влиться в поток спешащих домой граждан, а Кир не спешил начинать разговоры. И я молчала. Как-то не вовремя подняли, вновь, эту тему. И легкость общения, только-только зародившаяся, опять куда-то пропала.
— Я не думаю о тебе ничего плохого, Лиза. — Чуть не подпрыгнула. В самый неожиданный момент выдал. — Абсолютно ничего гадкого и унизительного. Можешь быть уверена на сто процентов. Иначе, тебя сейчас в этой машине не было бы…
— А зачем тогда…
— Подожди. Сначала я скажу, а потом спрашивай. У тебя потрясающая способность уходить от темы, особенно, если она тебе не по нраву. Поэтому: я говорю — ты молчишь. Потом меняемся. Хорошо?
— Хорошо.
— Точно? Обещаешь?
— Попробую…
— Ты слишком закрытая, когда спокойна. На каждую фразу есть ответ. На каждую шутку — встречная, и, как правило, с язвами. Куда ни ткнешься — везде отпор получаешь. Романтика не прокатывает. Обычный флирт — тоже. Комплименты делать — путь в никуда. Не хочешь ни слышать, ни верить…
— Пипец. Не тетка, а глыба льда. Еще и колючая.
— Лиз… — Укоризна. Такая… отеческая… — Ты обещала.
— Хорошо. Я стараюсь. А где твой водила, кстати?
— Ну, опять уводишь от темы… Отправил домой. Ты же его стесняешься…
— Раздражает он меня. А не стесняюсь. — На самом деле, Кир офигенно смотрится за рулем. Потому и спросила. Такой уверенный, спокойный, надежный… Даже давя на сигнал, со всей дури, ни капли не дергается.
— Так вот. Возвращаясь к твоей персоне…
— Еще не все? А я-то думала, уже достаточно, чтобы заработать хренову кучу комплексов…
— Лиза. Позволь договорить. Чтобы вывести тебя на эмоции, нужно постоянно подлавливать, искать слабое место, потом давить. И только после этого ты раскрываешься. Не всегда приятным образом, но хоть что-то полезное можно увидеть… — Он вздохнул. — Поэтому, приходится вечно тебя подначивать. Уже привычкой стало. А сегодня переборщил. Вот, в общем-то, все причины. Признаю, что это меня никак не извиняет, и готов заслуживать прощение. Только, лучше сразу скажи, как. Я сегодня два раза уже облажался. Моему самолюбию достаточно.
Неприятно слышать такие вещи. Даже если они — абсолютная правда. Голая, не прикрытая ничем. Нужно быть идиоткой, чтобы сейчас придумывать
— Не нужно извиняться, Кирилл. Я уже говорила. Ты не можешь угадать, что больше цепляет, что меньше… Тем более, объясняла же, я многое сама себе не простила.
— Лиз, ну, зачем же…
— Теперь ты молчи. Моя очередь.
Объявила, называется, о намерениях. Высказаться решила, тоже начистоту, откровенно. А с чего начать — не знаю.
— В общем, о самом важном я тебя уже предупредила. — Короткий любопытный взгляд, и снова уставился на дорогу. Но видно, что сосредоточенно слушает. — Я тебя боюсь.
— Да ладно? Почему? — Изумление, неподдельное.
— А ты меня слушал тогда, вообще-то? Похоже, не очень. Так и быть, повторюсь.
Теперь бы ой, как нужна его подача — чтобы закрыть паузу. Но он послушно молчал и не пробовал перебивать.
— Мне очень легко, уютно и спокойно в моем собственном равновесном и гармоничном мире. Плыву себе по волнам, никого не трогаю. Мне хорошо так жить. Понимаешь? А потом являешься ты и все расшатываешь. И очень велик риск, что разломаешь все, к чертям. А мне потом останется собирать осколки. А я так не хочу. Слишком долго строила…
— Если использовать твой лексикон… Почему ты не веришь, что можно и со мной что-то построить? Я так плох и безнадёжен, по-твоему?
— Кхм… — Уел, однако. В самом неожиданном месте. Грамотно стрелки перевел. В общем-то, ничего особенно плохого он мне ни разу не сделал. Если не считать наездов, постоянного давления, да и та ночь, "волшебная", тоже в памяти живет… Но как ему это выложить, не оставляя сомнений, что в целом-то, конечно, есть надежда? — Кир, у нас еще не начались никакие отношения, а ты мне в красивой одежде ходить запрещаешь! А что дальше будет?!
Браво, Лиза!!! Самый веский и грамотный аргумент выбрала. Из серии "Понимай, как хочешь, а я девочка. Мне все можно". Отчего ж я c ним рядом так безвозвратно тупею?
Он лишь окинул взглядом, насмешливым. Потом улыбнулся. Весело.
— То-то, я смотрю, ты послушалась. И платье сменила, и туфли… У тебя их по два экземпляра в гардеробе, колись?! Вроде, поменяла, наряд, а вроде бы — все в том же…
— Надо же, заметил… А я думала, что поорал и забыл.
— Промолчал. Но заметил. И я ничего, Лиза, не забываю. Поверь мне.
— Это угроза?
— Нет. Предупреждение.
Снова не нашла, что ответить. Долго катились куда-то, в молчании.
— Кир, а мне показалось, или мы говорили с тобой о серьезных отношениях?
— Только начали.
— Так, может, уже и закончим, а? — Чувствую себя полной дурочкой. Малолетней…
— Зачем же? Думаю, будет масса поводов еще поговорить… — Что ж. Многообещающе. — А ты какие цветы любишь?
— Васильки и ромашки. — Так резко тему сменил, что ответила с ходу, не успев поразмыслить. И правду.