Мышеловка для телохранителя
Шрифт:
— Верно, — ответила я. — Давайте, подпишу.
Как и в прошлый раз, Рулаев нажал на одну из кнопок, и на его зов явился тот самый сержант, который привел меня.
— Снимите с нее наручники.
Не вынимая сигарету изо рта, майор достал ручку и вместе с якобы моим признанием аккуратно положил на стол рядом со мной.
— Вот, — сказал он.
— Прочитать-то можно? — осведомилась я, растирая освобожденные запястья.
— Валяйте.
Настроение у Рулаева было лучше некуда. Еще бы, сейчас он в один миг раскроет крупное преступление. Убийство бизнесмена Ляпишева, которое, полагаю, за вчерашний день успело просочиться в прессу и поднять шумиху среди
Сделав вид, что углубилась в изучение документа, я переложила его в левую руку, а правую опустила вдоль тела и незаметно для постороннего наблюдателя сжала пальцы в кулак.
Следователь наблюдал за мной все с той же злорадной усмешкой и пускал в потолок клубы дыма. Сержант стоял за моей спиной. Слишком близко стоял глупенький.
— Да, грамотно изложено.
Я положила листок на стол и вроде бы потянулась за ручкой. Слегка привстала. Затем резко развернулась и ударила молодого сержанта кулаком в челюсть, а секундой позже погрузила ступню ему в пах. Не очень гуманно, конечно, тем более, может, у него семейная жизнь еще только впереди, но что поделаешь. Он, как по команде, сначала схватился за лицо, потом сложился пополам и, взвыв от боли, упал на колени. Я, не теряя времени даром, уперлась ладонями в столешницу, а ноги мои, взмыв в воздух и описав дугу, врезались майору в грудь прежде, чем его палец успел нажать необходимую кнопку. Рулаев отлетел назад и, стукнувшись затылком о стену, потерял сознание. Его бесчувственное тело сползло на пол.
Я спрыгнула со стола и обернулась к сержанту. Вовремя. Он уже, превозмогая боль, расчехлил кобуру и впился пальцами в рукоятку табельного оружия. Ну зачем же поднимать шум, приятель?
Я бросилась на него тараном и ударила ребрами обеих ладоней по почкам. Сержант издал глухой звук, руки его безвольно повисли вдоль тела. В следующую секунду я свалила его с ног мощнейшим апперкотом, отправляя тем самым в глубокий нокаут.
Битва закончилась. Быстро и с пользой.
Я, не раздумывая, взяла со стола следователя две бумаги. Свое личное признание и заключение дактилоскопической экспертизы. Затем, подумав секунду, обошла вокруг стола и, выдвинув верхний ящик, достала третий бланк со свидетельскими показаниями. Оказалось, что свидетель был всего один. Некто Катаев Андрей Михайлович. Я понятия не имела, кто это такой и что он собой представляет, но на будущее пометила себе выяснить.
Сложив все три бумаги вчетверо, я засунула их под блузку за ремень джинсов. И после этого покинула кабинет майора Рулаева.
На этаже мне, к счастью, никто не встретился, а вот на выходе сидел толстый дежурный с висячими усами.
— До свидания, — вежливо сказала я ему, демонстрируя одну из своих лучших улыбок. — Вот мой пропуск.
В ответ он хмуро кивнул и потянулся рукой в окошечко. Я мгновенно перехватила его за запястье и изо всех сил дернула на себя. Он так и впечатался лбом в стеклянную перегородку. Удар получился что надо. Толстяк обмяк и погрузился в забытье. С облегчением вздохнув, я покинула здание.
Вот и все. Не так уж это и сложно оказалось, Женя. Я действительно чувствовала себя на высоте. Но расхолаживаться не было времени. Рулаев пробудет в забытьи минут пять, ну максимум десять. Следовало срочно уносить ноги подальше отсюда.
Я тормознула первого попавшегося частника и назвала свой домашний адрес. Первым делом я собиралась созвониться с одним хорошим знакомым, тоже сотрудником прокуратуры. Подставили меня под убийство или я вляпалась
Июльское солнце палило нещадно, и я, сидя на переднем сиденье старенького «жигуленка», буквально обливалась потом. В такую жару не до поисков убийц. Чем гоняться с высунутым языком по солнцепеку, выискивая хоть какие-нибудь следы, значительно лучше отдыхать на пляже невдалеке от прохладной водички. Или, на худой конец, в чуть тепленькой ванной.
Водитель остановил машину прямо у моего подъезда.
— Подождите меня здесь, — попросила я. — Недолго. Минут десять, пятнадцать.
— Хорошо, — ответил парень в ярко-синей рубашке и, откинувшись на сиденье, закурил.
Я вышла из машины и зашагала к подъезду, стараясь сосредоточить свои мысли так, чтобы использовать время рационально и продуктивно. А именно: я решила не задерживаться долго в квартире и не звонить оттуда. Возьму только записную книжку, так как не помню наизусть номер нужного мне телефона, револьвер и что-нибудь из одежды. Хорошо бы еще тетушки не оказалось дома. А то придется потратить драгоценные секунды на объяснения.
Однако все мои расчеты накрылись пыльным мешком. Стоило мне оказаться на своем этаже и достать из кармана ключ, как во дворе резко взвизгнули тормоза подъехавшей машины и по асфальту застучали спецназовские ботинки. Их нетрудно было отличить от любых других.
Я чертыхнулась. Быстро же среагировал эта бестия Рулаев. Не успел очухаться еще толком, а команду о направлении группы захвата ко мне на квартиру уже отдал.
О том, чтобы теперь заходить в дом, не могло быть и речи. За две секунды я не успею даже забрать то, что собиралась. А эти спецы в камуфляже одним махом преодолеют считанные этажи.
Я по-кошачьи, стараясь не производить ни малейшего шума, метнулась вверх по лестнице. Надо спасать свою шкуру. Если меня сцапают, Рулаев не даст мне второго шанса на побег.
Я поднялась на самый последний этаж и через дверь, которая у нас отродясь не закрывалась, выбралась на крышу. Время в запасе у меня было. Пока спецназовцы ворвутся в мою квартиру, пока убедятся, что меня там нет. Да и то никакого преследования не начнут. Они же не знают, что я только что подъехала. А частник у подъезда мог ждать кого угодно.
Обидно было то, что домой мне теперь уже никак не попасть. Засаду там они в любом случае оставят.
Осторожно ступая по крыше и стараясь остаться не замеченной с улицы, я добралась до края. Расстояние до соседней крыши было незначительным, и я, оттолкнувшись, прыгнула на нее. Вся затея заключалась в том, что у этого дома подъезды выходили на противоположную сторону.
Спустившись с высот на твердую почву, я на всякий случай осмотрелась по сторонам и зашагала прочь от родных пенатов. Жалко было только паренька в «жигуленке», любезно подбросившего меня до дома. Я так и не успела с ним расплатиться, а он наверняка бедолага, еще томится в ожидании. Но возвращаться ради этого в свой двор я не собиралась. Свобода дороже моральных устоев.
Побродив где-то с час по улицам, я пришла к неутешительному выводу, что нахожусь в полном тупике. Меня обвиняют в убийстве, сама я в данный момент в бегах, менты оккупировали мою квартиру, тем самым перекрыв мне доступ как к записной книжке, так и к личному оружию. Позвонить я уже, соответственно, не могла, а потому придется разгребать всю эту историю самой без чьей-либо помощи.