Мыши Наталии Моосгабр
Шрифт:
– Да что вы говорите! – ужаснулась госпожа Линпек и слегка вытаращила на привратницу глаза. – Неужто правда? Верю вам, верю, мадам, что госпожа – большая специалистка, – сказала она одобрительно и убежденно, – я сразу поняла это, как только она подошла к стойке, незачем мне было и документ показывать, и что вы никакая не свидетельница – поняла. Для свидетельницы вы слишком деликатная, и на вас красивая цветная блузка, свидетельницы обычно бывают бедные. Думаете, мадам, госпожа специалистка могла бы похлопотать… – спросила она.
И привратница засмеялась, поглядела на госпожу Моосгабр и сказала:
– Конечно, госпожа Моосгабр похлопочет. Конечно,
– О, послушайте, мадам… – вскричала вдруг госпожа Линпек как-то очень оживленно… но в эту минуту к киоску подошла бледная женщина в черном костюме, и у госпожи Линпек засияло лицо, и на ее красных губах появилась улыбка: женщина хотела лимонаду. Госпожа Линпек протянула руку куда-то, откупорила открывалкой бутылку, налила в стаканчик и подгребла пятак. Женщина взяла стаканчик и отошла. – Послушайте, мадам… – воскликнула госпожа Линпек так же оживленно, – если вы, мадам, знаете стольких людей, как здесь говорит вторая дама, и я этому верю, мне вдруг пришла на ум одна мысль. Если вы знаете стольких людей, то, может, вы случайно знаете и некую Мари Каприкорну?
Госпожа Моосгабр и привратница переглянулись.
– Мари Капри, – сказала госпожа Моосгабр, – Мари Капри? Вы ее тоже знаете, госпожа Линпек?
– Я не знаю ее, – покачала головой госпожа Линпек так, что пышная завивка аж подскочила, – я о ней только слышала. Она была экономкой в одной семье. Это правда, госпожа?
– Я не знаю, – сказала госпожа Моосгабр удивленно, – я о ней вообще ничего не знаю.
– Но вы же сказали, что знаете ее, – удивилась госпожа Линпек.
– Я не говорила, – покачала головой госпожа Моосгабр, – знаю только, что она есть. Мне об этом сказали госпожа привратница Кральц и госпожа Айхен с кладбища. Но госпожа привратница и госпожа Айхен обещали, что, если что-нибудь узнают о ней, обязательно мне скажут, правда, госпожа привратница?
И привратница с пылающими щеками чуть ли не выкрикнула:
– Если я что-нибудь узнаю, – выкрикнула она, – тотчас скажу госпоже Моосгабр, мы живем совсем рядом, через проезд. А хотите, мадам, – сказала она быстро госпоже Линпек, – чтобы я вам тоже сказала, если что-нибудь узнаю? – И у госпожи Линпек снова прояснилось лицо, засияли глаза и на губах появилась улыбка.
– Это было бы очень любезно с вашей стороны, – улыбнулась она привратнице, – вы меня найдете здесь ежедневно. Здесь, в этом киоске. Вот взгляните… – госпожа Линпек высунулась и посмотрела на бледную женщину в черном костюме, которая, допив в сторонке, как раз вкладывала стаканчик в корзину, – взгляните. Эта уставшая, бледная госпожа наверняка идет с кладбища. С похорон.
– Она пила довольно медленно, – кивнула госпожа Моосгабр и затрясла головой, к перрону подходил желтый поезд, – она пила лимонад, что у вас за стеклом в коричневой бутылке?
– Да, этот, – кивнула госпожа Линпек охотно, – он лучший. Во всяком случае, Броук так говорит, тот, у которого новый оранжевый свитер. Ах, мадам… – госпожа Линпек вдруг выкрикнула и дернула головой так, что ее пышная завивка аж подскочила, – да что ж это я, несчастная! – выкрикнула она. – Сижу здесь, говорю точно суфлер в будке, но спросить, что вы хотели бы выпить, мне и в голову не пришло. Что вы хотели бы выпить, дамы?! – выкрикнула она. – Довольно жарко, сентябрь, в парке еще цветут цветы. Постойте, я налью вам.
– Но у меня с
– Но я ведь ничего с вас не возьму, – засмеялась теперь госпожа Линпек почти во весь голос и сжала ладонями виски, – постойте, я налью вам чего-нибудь хорошего. – И госпожа Моосгабр и привратница стали глазеть, как рука госпожи Линпек потянулась за стеклом к бутылке прекрасного лимонада, но, внезапно изменив направление, взялась за пиво. – Лучше пиво, правда, – сказала она, – это лучше, в нем, по крайней мере, градусы. Вот это «шерри». Броук говорит, что «шерри» – самое лучшее пиво, а у него новый оранжевый свитер. – И госпожа Линпек откупорила открывалкой две запотевшие бутылки и вылила их в два стакана.
– Что ж, спасибо, – сказала госпожа Моосгабр и чуть отпила.
– Что ж, спасибо, – сказала привратница и тоже отпила, потом добавила: – Хорошее пиво, господин Броук прав. И такое холодное, у вас, мадам, наверное, холодильник. Силы небесные! – привратница со стаканом в руке оглядела перрон. – Силы небесные, мне кажется, что народу начинает прибывать. Что его все больше и больше. Послеобеденное время кончается, госпожа.
– Кончается, – кивнула госпожа Линпек с любезной улыбкой, – скоро начнут возвращаться с работы, покупать что-нибудь на завтрак, встречаться друг с другом. Через минуту здесь будет как в театре на премьере «Мостов между крышами медных башен», и моя правая не будет знать, что делает левая, точь-в-точь как в этом экспрессе, что полетит на Марс. А вечером придет мальчик, примерно в шесть. Из приюта он уходит в пять.
– Этот приют в Блауэнтале? – спросила госпожа Моосгабр.
– Приют святого Иосифа в Линде, – покачала головой госпожа Линпек. – В Блауэнтале приют святой Катерины, там девочки.
– Раз я буду говорить об али… я бы хотела повидать мальчика, – сказала госпожа Моосгабр и выпила еще пива. – Как он выглядит? Вид у него здоровый?
– Здоровый, – сказала госпожа Линпек и ладонями поправила заколку на завитой голове, – здоровый, ему тринадцать, он блондин. Но ужасный лакомка и больше всего любит медовик. Он блондин и всегда носит зеленый свитер. Но когда с тележкой, надевает белый пиджачок, как ученик официанта, тут так положено. А на зиму ему позарез нужно пальто – не ходить же ему в этом свитерке, – и шапка, и лыжи тоже.
– Ну хорошо, – кивнула госпожа Моосгабр и поставила стаканчик на стойку, – значит, в Охране я похлопочу об этом. Извещу и госпожу Кнорринг. А вы, мадам, под поезд пока не бросайтесь, поберегите себя. Я в Бога не верю, я верю в судьбу, но это был бы грех.
– Это был бы грех, – выпалила привратница, и ее щеки ярко пылали, – грех, за который вас покарало бы небо. Такая красивая, молодая, бодрая – и под колеса, ужас, посмотрите, как там скрежещет. – Привратница указала рукой на перрон, к которому как раз подходил зеленый поезд, а потом быстро схватила пиво и допила.
– О небо, – воскликнула госпожа Линпек, и ее лицо так и сияло, – до смерти вам этого не забуду. О Боже, ради всего святого, – выпалила она из окошка, – подождите, так не годится. Я дам вам одну вещь, вы, может, ее еще и не видели, это новинка.
И госпожа Линпек быстро сунула руку куда-то за стекло и подала госпоже Моосгабр и привратнице по красной коробочке, на крышке которой была нарисована овца.
– Новый овечий сыр, – сказала госпожа Линпек, – с хлебом бесподобен. И вот еще что, из кооперативной пекарни. – И госпожа Линпек подала два шоколадно-вафельных торта.