Мыши
Шрифт:
Мама встала на колени и проворно смахнула с его спины листочки и следы грязи.
Удовлетворенная результатом, она поднялась и, вытащив пистолет из кармана, передала его мне:
— Отнеси в мою комнату и спрячь под подушкой. Потом оденься и спускайся вниз как можно быстрее. Иди!
Я сделала все, как она сказала, причем с удвоенной скоростью. Я понятия не имела, что она задумала; все, что я понимала, — так это то, что мы вовлечены в гонку со временем. Когда я спустилась вниз, мама стояла на коленях возле трупа толстяка и шарила в заднем кармане его штанов. Я видела, как она вытащила
Увидев меня, она сказала:
— Твои шлепанцы, ты потеряла шлепанцы где-то по дороге. Быстро иди и найди их, потом отнеси в свою спальню, где ты обычно их держишь.
Я бросилась вниз по аллее, и мои ноги, в туфлях и носках, заныли еще сильнее, чем когда я бежала босиком. Один шлепанец я нашла сразу, но второго нигде не было. Прошло несколько минут, прежде чем я наконец отыскала его под кустом рододендрона.
Когда я вернулась к дому, мама аккуратно выкладывала очки шантажиста на землю, чуть впереди от тела. Убедившись в том, что все смотрится правдоподобно (очки на гравии, одна рука откинута в сторону, другая прижата телом), она направилась к бирюзовой машине. Захлопнула пассажирскую дверцу, которую открыл для нее шантажист, потом обошла машину и распахнула водительскую дверцу. Она критически оглядела машину со всех сторон, потом остановилась на островке посреди гравийной аллеи и бросила взгляд через плечо, как будто хотела убедиться, что машина стоит на месте.
Мама достала из кустов свою сумку, которую скинула, когда бросилась в погоню за шантажистом. Она не стала перебрасывать ее через плечо, а держала в руке, и длинный ремень волочился за ней, похожий на шланг.
Она снова обернулась к машине, но теперь, казалось, смотрела поверхнее, на фермерские поля, в направлении своего первого выстрела. Потом она оглядела деревья, куда пришелся ее второй выстрел. Я проследила за ее взглядом и поймала себя на том, что смотрю на ясень с белым пятном на стволе. Мама застыла в задумчивости, лишь ее длинные пальцы нервно теребили кожу сумки, потом решительно развернулась и зашагала по аллее.
Я дождалась, пока она скроется из виду, и тайком последовала за ней, прекрасно сознавая, что она не хочет видеть меня сейчас рядом с собой и что любые мои вопросы, скорее всего, спровоцируют очередную ссору.
На повороте я спряталась за кустом и стала шпионить за мамой из зарослей. Она стояла у столба ворот и, казалось, скребла его пальцами, яростно терла рукавом. Потом она опустилась на четвереньки и медленно поползла по гравию, как зверек. Что она делает, черт возьми? Может, она тронулась умом?
Когда она наконец поднялась, отряхиваясь, я прошмыгнула к дому и стала ждать ее у порога.
Она вскоре появилась в поле зрения и, остановившись на мгновение, словно мысленно еще раз сверяя план действий, двинулась ко мне похоронным шагом, неотрывно глядя себе под ноги. Она переступила через труп толстяка с величайшей осторожностью, как будто боялась вляпаться
Она еще постояла какое-то время, обозревая декорации, словно режиссер, который хочет быть абсолютно уверенным в том, что каждая деталь экстерьера продумана, каждый предмет на своем месте, чтобы лишь тогда крикнуть: « Мотор!» Я тоже оглядела съемочную площадку — омерзительная машина с распахнутой водительской дверцей, труп шантажиста лицом вниз, очки на гравии, полусогнутая рука, — но все равно толком ничего не поняла.
— Я нашла свои шлепанцы, — сказала я, подойдя к маме сзади.
От моего голоса она вздрогнула и резко обернулась, на ее лице не было и тени улыбки.
— Хорошо. А теперь отнеси их наверх, как я просила.
— Хорошо. А потом что? Что дальше?
— Дальше? — Она положила руки на пояс и странно посмотрела на меня. — А дальше мы позовем на помощь.
43
Я последовала за ней в дом, окончательно сбитая с толку.
— Позовем на помощь?Я не понимаю. Что происходит? Что ты собираешься делать?
Мама скороговоркой изложила мне свой план, стремительным шагом направляясь на кухню.
— Я собираюсь позвонить в службу спасения и сообщить, что мы сидели в гостиной, когда незнакомая машина въехала к нам во двор, оттуда вышел мужчина, держась за сердце, и тут же рухнул на землю. Я скажу, что он без сознания и, кажется, не дышит, и мы не знаем, что делать, и не могут ли они срочно выслать к нам карету «скорой помощи»!
Она бросила на меня взгляд через плечо, но все происходило так быстро, что я не успевала соображать.
— Он умер от сердечного приступа, Шелли. На нем нет никаких улик, которые бы могли вызвать у них подозрения в том, что мы причастны к его смерти. Они придут к выводу, что ему стало плохо за рулем и он свернул к первому попавшемуся дому, но умер, прежде чем смог дойти до двери.
Она изучала циферблат своих часов, ее губы беззвучно двигались в такт мыслям, и в следующее мгновение она резко схватила телефонную трубку:
— Но я должна позвонить им немедленно. Уже десять часов — он полчаса как умер.
Я стояла как оглушенная, пока до меня медленно доходил смысл ее плана. Как все гениальные идеи, он казался очевидным и простым, но я была уверена, что лично мне такое никогда бы не пришло в голову. План был невероятно смелым. И требовал железных нервов для своего воплощения. « Скорая помощь» избавит нас от трупа. Полицияизбавит нас от машины шантажиста. Власти самиизбавят нас от всех инкриминирующих улик. Нам не придется ничего делать. Мы будем вне подозрений — добрые самаритяне, которые тщетно пытались помочь незнакомцу.