Мышка в академии магии

Романовская Ольга

— Да. То есть уже нет.

Вряд ли после проваленного испытания «золотой мальчик» захочет с ней знаться.

Немного успокоившись и уверившись, что чай — это чай, а не прелюдия к лишению невинности, Британи огляделась. Прежде ей не доводилось бывать в богатых квартирах, а жилище господина Лабриана явно к ним относилось. Взять хотя бы вешалку — не из сосны, а из ореха. И держатель для зонтов — роскошь для обычных домов. К примеру, родные Бри просто ставили их в ведро. На стенах — рожковые светильники. Зеркало освещено особо, чтобы модницы могли прихорашиваться перед уходом, а мужчины проверять, не криво ли повязан галстук. Интересно, Гвен

жил здесь один? Какая, собственно, Британи разница, но девушки — существа любопытные. Она поискала глазами шляпку или пальто, однако не обнаружила вообще ничего, только одинокие перчатки для верховой езды. Выходит, верхняя одежда хранилась где-то в другом месте. Где, девушка обнаружила, когда пригляделась к одной из стен, скрывавшей утопленный шкаф.

— Вы предпочитаете пить чай в прихожей? — усмехнулся наблюдавший за ней Гвен.

Настроение его явно улучшилось — еще один повод для радости. Может, обойдется, и Британи не вылетит из академии.

— Ой, — встрепенулась девушка, — я сейчас, простите, мастер Лабриан.

Последнюю часть фразы она произнесла скороговоркой, из-за чего все слилось в одно слово, непонятную абракадабру.

— Британи Орув! — закатил глаза Гвен, когда девушка поспешила разуться. — Даже во дворце босыми не ходят, а у меня не шелковые ковры, чтобы бояться их запачкать. А вот вы умойтесь. Справа по коридору, первая дверь.

В ванной комнате ректора вполне можно было жить, места бы хватило. Воспользовавшись тем, что хозяин квартиры удалился на кухню, готовить чай, Бри детально все рассмотрела. Ну не себя же — пугало в зеркале. То ли дело различные флакончики, баночки. Не такие уж мужчины минималисты, тоже за собой следят, приятные запахи любят.

А вот женские мелочи на бортике ванной отсутствовали. Не нашла их Британи и в шкафчике, куда, переборов совесть и полученное воспитание, быстро сунула нос.

И ванная, и душ — несусветная роскошь! Воображение Бри мигом нарисовало картину: ректор нежится в душистой пене с бокалом шампанского. Потом черты Гвена трансформировались в нее, Британи. Неплохое вышло бы поощрение за хорошую учебу, но уж больно непристойное.

— Полотенце зеленое возьмите, — донесся сквозь приоткрытую дверь голос господина Лабриана. — По платью щеткой пройтись, и хватит. Я жду вас в гостиной.

Вторично Бри предстала перед ректором в более-менее приличном виде. Влажные волосы — чтобы очистить их от пыли и паутины пришлось потрудиться — чуть завились. Прежде Британи не раз пользовалась этой хитростью, когда хотела сделать прическу.

— Ну вот! — окинув ее беглым взглядом, довольно кивнул Гвен.

Он устроился на темно-синем диване, заложив ногу на ногу. Бри догадывалась, не будь ее, ректор и вовсе бы там устало развалился.

На столике действительно стоял чайный поднос — владелец квартиры не обманул. Приятно дымился прозрачный чайник с соломенной жидкостью и соцветиями ромашки на дне. Рядом раздули бока фарфоровые чашки с вензелем академии, манили попробовать их бисквиты и шоколадные конфеты в золотистой обертке. Складывалось впечатление, будто Британи пригласили на свидание, а не на воспитательную беседу.

Девушка робко пристроилась на краешке дивана, подальше от ректора. Наверное, следовало придвинуть к столику кресло, но Бри побоялась. Она ощущала себя лишней среди королевства умеренной роскоши. Дуб, красное дерево, камин, картины, декоративные полки с подарочными книгами. Каждая стоила столько, сколько девушка тратила за год.

Обежав комнату,

взгляд Бри уперся в диванные подушки. Поразмыслив, девушка положила одну из них между собой и ректором. Гвен никак не прокомментировал ее действия и, выпрямившись, разлил чай.

— Пейте, ешьте, что хотите. Потом решим, как поступить с вашей выдуманной любовницей, и перейдем к Кевину Таширу. Мне очень ваш ответ не понравился.

Британи тоже многое не нравилось, но она ведь молчала. Вот зачем ректор так о ней печется, какая ему выгода? Пока Бри угадать не могла и терпеливо пила чай, вкусный, между прочим. Обнаглев, она потянулась за конфетой и, словно вор, быстро отправила в рот. Гвен наблюдал за ней с едва заметной улыбкой. Ситуация его изрядно забавляла. Бри умудрялась совмещать несовместимое.

— Только не подавитесь! — предупредил он желание девушки скрыть «следы преступления», то есть проглотить конфету целиком. — У меня шоколада много, мне не жалко.

— А фафем… зачем вам столько, мастер Лабриан? — Бри запоздало вспомнила, что невежливо говорить с набитым ртом.

— Дарят, — развел руками ректор. — Преподавателей и целителей вечно закармливают сладким.

— И с ликером дарят? — Глаза Британи заблестели.

Это не лучшее место и время, да и ректор ей не приятель, но девушка всегда мечтала попробовать такие конфеты. Сколько раз она, прижавшись носом к витрине единственной кондитерской лавки, с обожанием смотрела на яркие коробки! И как мечтала положить в рот хотя бы одну конфетку с праздничного стола, но родители неизменно твердили: до совершеннолетия нельзя. Да и редко Орувы себя баловали, только на день рождения, годовщину свадьбы и иные торжества. Брали неизменно синюю коробку с птичкой — двенадцать продолговатых конфет. Бабушка вечно бурчала: деньги на ветер, лучше бы пирог испекли.

Гвен сочувственно глянул на нее и отправился к буфету. Правильно он в свое время угадал, Британи Орув в бесплатном питании нуждалась, хотя формально не подходила под критерии.

— Давайте договоримся, — однако отдавать конфеты господин Лабриан не спешил, дразнил бело-голубой коробкой, — за каждый честный ответ вы получите поощрение. Если начнете юлить, отпираться, рассержусь и накажу по всей строгости.

Бри согласно кивнула. Врать она не собиралась, но первый же вопрос вогнал ее в оторопь:

— Что вы видели в лечебном крыле?

— Британи, уговор, — помрачнев, напомнил ректор.

Он навис над Бри, сцепив пальцы поверх коробки с конфетами.

Девушка задумалась. Вряд ли речь о Кей. Как-то резко захотелось выпить еще чаю, еще и мелиссы в него добавить. Пучка два.

— Вас, — покаянно выдохнула Британи и выставила перед собой подушку, словно щит.

Господин Лабриан кивнул, взглядом побуждая: «Продолжайте!»

— Ну, — замялась девушка, — вы склонились над Кей, что-то делали. Я испугалась и убежала: Устав запрещает прогулки в поздний час.

— И только?

Лицо Гвена оставалось мрачным и непроницаемым.

— Почти. Но я потом спросила, подумала… Показалось мне!

Не рассказывать же ему об алых глазах! Подобные принадлежать человеку не могли, вышло бы так, будто девушка обвиняла ректора в сокрытии истинной сущности. Еще и ритуал… Зеленый цвет, по словам Софы, не мог причинить вреда, господин Лабриан просто лечил студентку.

— Говорите, Бри, не бойтесь!

Голос ректора потеплел. Он положил коробку на стол и демонстративно подбросил на ладони конфету, выполненную в форме бутылки шампанского.