Мысли из глубины
Шрифт:
Убиты : Горелов Михаил Осипович. Капитан. Командир отделения.
Кротов Сергей Андреевич. Старший сержант.
Максимов ПJтр Анатолиевич. Сержант.
Ягода Андрей Игоревич. Солдат.
Перегудный Константин Петрович. Солдат.
Связи нет. Боеприпасов почти не осталось. Восемь гранат. И по полтора рожка на брата. Медикаментов и бинтов нет. Из продуктов, консервы ( мясные ) и галеты. Воды ( питьевой ) восемь солдатских фляг, это совсем худо. Единственная надежда на то, что прежде чем рация была уничтожена, нас всJ таки запеленговали, и уже ищут. Убитых
19 июня. 1995 года.
Час назад, умер СерJжа Полищук. За несколько минут до смерти пришел в себя и сказал что умирает. Умер в сознании.
Остановились на перевязку. В место бинтов, рвJм тельняшки. Раны обрабатываем мочой и засыпаем сигаретным пеплом, но это мало помогает. У многих раны почернели и начали мокнуть. В отряде появился неприятный запах. Это начали разлагаться трупы. Жара за 40. Воды осталось совсем мало. Отправили группу из трJх человек, искать воду. Группа вернулась через четыре часа ни с чем. Кругом скалы. Вертушек так и нет.
21 июня 1995 года.
Ночью, возле лагеря, появились шакалы. Всю ночь выли и норовили пробраться к мJртвым. Огонь естественно не зажигаем. Стрелять не можем. Отгоняли по очереди камнями. Темень, хоть глаз коли. Когда рассвело, увидели, что СерJже Кротову, те всJ таки умудрились обглодать лицо. После не большого совета, убитых решили хоронить. Положили всех вместе и завалили камнями. Документы, награды, письма и личные вещи, взяли с собой.
После перевязки, когда уже тронулись в путь, умер Коля Пак.
Вернулись назад. Стали решать как хоронить. Разбирать общую могилу или положить рядом. Дорешались до того, что подрались.
Слава богу, до крови не дошло. Обстановка в отряде напряжJнная.
Каждый знает, что его ждJт, если нас не найдут. Решили так, отходим от могилы километра на два, и становимся лагерем, на сутки. Всем нужен отдых.
Делая себе перевязку, увидел, что края раны почернели и вывернулись наружу. Затягивая повязку, чуть не потерял сознание. Ребятам пока решил не говорить.
22 июня 1995 года.
Утром обнаружили, что нет Кирилла Мартынова. Разошлись в разные стороны на поиски. Нашли через час, на могиле. Покончил с собой. Прислонил штык нож к груди и всем телом упал на него. Рядом, придавленная камнем, лежала записка " ВсJ, больше не могу. Лучше так. " Похоронили рядом и вернулись в лагерь. Скоро подошли ещJ ребята. Не вернулись только двое, Жора Братов и Саша Петровский, которые отправились на север. Ждали до вечера, потом решили ждать ещJ до утра, но и утром они не вернулись. Ждали ещJ сутки. Кончилась вода и кончаются консервы. Через сутки умер последний тяжJлый, Андрей Скворцов. Больше ждать не можем. Оставили тайник, две консервы, четыре пачки галет и записку. Обозначили условным знаком и похоронив Андрея, ушли.
Очень болит рана. ВсJ время из неJ что то сочится, но пока ещJ терплю. Ночью решил завязывать себе рот, что бы не закричать во сне.
25 июня 1995 года.
Нашли колодец, вода не совсем хорошая, но пить можно. Пока живJм.
26 июня 1995 года.
Целую неделю не вJл дневник.
Через час улетели. Нас так и не обнаружили. Долго сидели молча, потом вдруг заплакал Юра Арбаков, за ним заплакали все.
Решили сдвинуться влево, к югу километра на полтора, стать лагерем и ждать, вдруг ещJ прилетят. Хотя все понимают, на сколько ничтожно мала вероятность.
Пройдя с пол километра, чуть не нарвались на караван. Но всJ обошлось. Караван ушJл.
Голодаем. Вода, хоть и протухшая, но пока ещJ есть. В отряде, из за воды, началась дизентерия.
У меня, по моему, началось заражение. Не знаю, сколько ещJ продержусь. Ребята все как порох, достаточно одного слова, и начнJтся бойня.
2 июля 1995 года.
Ночью, вдруг показалось, что меня кто то зовJт, встал и пошел. Пришел в себя только тогда, когда меня догнал часовой. Долго не мог понять где я. Из раны уже откровенно воняет мертвечиной.
5 июля 1995 года.
Утром не проснулись Ян Марантиди и ЛJша Строгов. У нас не хватило даже сил, что бы похоронить их.
Когда уходили оглянулся и увидел, как вокруг них собираются шакалы.
8 июля 1995 года.
Господи как глупо всJ....
Последняя фраза в дневнике, была написана за два с половиной часа, до того, как мы, оставшиеся в живых, я и СерJжа Ариджанов, нарвались на разведгруппу боевиков и приняли короткий, но страшный бой....
Через несколько часов, умер от пыток СерJжа. Я был посажен, вернее даже не посажен, а подвешен в зиндане за руки остроумными чехами так, что бы доставать до земли только если встать на цыпочки. Так я и провисел, простоял, как балерина двое суток, ожидая когда (как мне сообщили) за мной приедет мой кровник, Беслан, очень нервный и неуJмный чех, заросший волосами, как обезьяна, брата которого, я имел "неосторожность" убить. Этот гоблин, поклялся на Коране, что пусть он совершит грех, но он выпьет водки из моего черепа. Очень мне было неуютно, эти двое суток. Перспектива стать фужером, мне не понравилась. Но видимо Аллах, всJ же был на моей стороне, и по пути за моей головой, Беслан решил немного поиграть в войну с федералами, в результате чего, одним кровником на этой грешной земле, у меня стало меньше.
Но их у меня, ещJ много. Очень много...
БОЙ
В рукопашную решили идти под утро, часа в четыре, когда только-только рассветает и сон наиболее крепок. Пятеро суток просидели мы на каменном козырьке, вяло, отстреливаясь от вылезающих время от времени, с гранатометом, духов. Духи не торопи-лись, понимая, что патроны у нас не бесконечны. Патронов оставалось пятнадцать штук.
Пятнадцать штук, на восемь человек...
План был предельно прост, разбиться на две группы, с двух сторон ворваться в лагерь духов и далее прорываться в центр, где по логике должно нахо-дится оружие.