Мытарь
Шрифт:
Матерясь, военный улетел в жухлые лопухи, с хрустом перемалывая спиной штакетины и грядки, а Андрей уже подхватывал с горячего капота свой тяжелый пистолет.
Выскочившего с автоматом наперевес солдата Яна, поднявшись из-за машины, встретила метким наработанным пинком в пах, одновременно ладонью отводя ствол «Сапсана» в сторону. Узость места – едва ли метровая щель между машиной и забором – просто не позволили тому среагировать, и он, тяжело хрипя, повалился на дорогу, плечом опираясь на передний бампер и прижимая руки к немилосердно отбитому месту.
Водитель, выхватывая свой автомат со специальной стойки,
Яна, наградив солдата еще одним пинком, на этот раз в ухо, вырвала из его ослабевших пальцев оружие и упала в траву, отползая к забору. Андрей влез из-под машины, развернулся, садясь спиной к джипу, и в упор прицелился в грудь поднимающегося из лопухов сержанта. Тот вставал на четвереньки, готовый вскочить и ухватиться за висящий у пояса, в уже расстегнутой кобуре, пистолет. Но Андрей покачал головой, направляя стволы «Тигра» ему в лицо.
Все произошло за какую-то секунду: неожиданный выстрел, разбивший голову радиста, рывок полицейского, короткая драка Яны с солдатом и стрельба из-под машины по ногам водителя, но Андрею показалось, что прошел целый час. Тяжело дыша, он целился сейчас в поникшего плечами сержанта, дикими глазами разглядывающего свой перебитый за мгновение патруль.
Тот был подавлен, убит и растоптан. На коротких волосах налипла желтая трава и листья, лицо было измазано деревянной трухой. В глазах сержанта, еще миг назад светившихся превосходством и уверенностью, сейчас читались страх и мольба. За машиной монотонно стонал водитель, а отрубленный Яной солдат просто не шевелился.
– Так это ты? – выдохнул сержант, поднимая руки. – Не стреляй, полицейский, я...
Арбалетный болт, внезапно выросший у сержанта из левого уха, не дал окончить фразу. Армеец охнул, захрипел, становясь на колени, и пальцами осторожно дотронулся до пробившей голову стрелы. С края губы сорвалась по подбородку ниточка крови. Остекленевшими глазами глядя на полицейского еще несколько секунд, труп сержанта наконец повалился в траву. Андрей, ошарашен но разглядывающий стрелу, заставил себя очнуться и ползком метнулся за машину, стараясь не подниматься из-за заваленного забора.
– Видишь кого-нибудь? – Яна лежала в траве, водя прицелом завоеванного автомата по окрестным домам. Ни движения.
– Нет. – Андрей отполз к ней, подбирая оброненный сержантом значок и настороженно косясь на стонущего в двух метрах раненого водителя. – Но, судя по траектории полета стрелы, это вон те домики.
Крик, долетевший до них секунду спустя, не был четким, как голос армейского громкоговорителя, но смысл понятен
был вполне.
– Эй! Не стреля... Пусть девчон... опусти... оруж... Мы выхо...
Андрей на всякий случай положил ладонь на руку Яны, слегка опуская ствол автомата в землю, а метрах в ста к югу, почти у тех домов, на которые он указывал, показались человеческие фигуры.
– Из огня да в полымя? –
– Не знаю! – неожиданно резко выплюнула она, сбрасывая его пальцы. – А кто бы и ни был, ничего хорошего не принесет! Стрельба по солдатам! Кончать их нужно быстро и уходить, я думаю! Патруль не на нас повесят, все одно!
– Эй, – Андрей примирительно поднял руку, – тише, ты чего? Не глупи, начнешь сейчас стрелять – а вдруг их там с десяток?! А снайпера их в работе видала? Ты чего завелась, это ж вроде не военные...
– Раз, два. Вон три, четыре, – вместо ответа начала считать приближающиеся фигуры Яна, водя стволом «Сапсана», – четыре, пятый наверняка спрятан...
Сзади свистнули, коротко, предупредительно. Вежливо даже, можно сказать. Яна вздрогнула, до боли сжимая рукоять автомата, а Андрей осторожно перевернулся, держа «Тигр» наготове. В нескольких метрах сзади, по пояс в высохшей серой полыни, стоял парень. Демонстративно покачивая зажатым на сгибе локтя охотничьим карабином. Стареньким, годков пятидесяти, еще в конце прошлого века произведенным, «Вепрь», кажется, но ухоженным, поблескивающим маслом и вполне, вполне боеспособным. Парень улыбнулся и кивнул:
– Вставайте, горемычные, – он шагнул к ним, ломая сухую траву ботинком, – только оружие отложите. Мало ли чего...
Андрей поднялся, осторожно откладывая пистолет обратно на капот, и едва ли не силой поднял с земли Яну, вырывая автомат из ее пальцев. Девушка была белая как мел. На вопросы времени не осталось. С другой стороны военной машины приблизились четверо, и Андрей повернулся, разглядывая невольных своих спасителей.
Мужчины, примерно одного возраста, лет по тридцать – сорок, одеты в странную комбинацию армейских и гражданских вещей. Пятнистые серо-желтые жилеты-разгрузки надеты прямо поверх джинсовых рубах, а толстые кожаные штаны заправлены в высокие армейские сапоги. Сумки, запасные магазины и ножи на поясах, в руках оружие. Два длинных, почти в рост человека арбалета, охотничья одностволка и автомат Калашникова. На головах одинаковые платки-банданы черного цвета. У того, что шел впереди с автоматом на плече, серая ковбойская шляпа.
Андрей обмер, скользя взглядом по спасителям, и невольно для себя отодвинулся обратно к капоту. Ему, побывавшему в горах Кавказа на тамошних туристических маршрутах, был отлично известен этот стиль одежды. Так одеваются партизаны и вооруженные независимые группировки, не брезгующие надеть ни снятый с трупа пятнистый комбинезон, ни новые кроссовки. В глазах приближающихся навечно застыла усмешка и подавляющее превосходство над всем, что только может встретиться на пути.
Мужчины подошли, перешагнули поваленный забор и оказались на дороге.
Перебрасываясь короткими фразами и скаля зубы в улыбках, они сразу же принялись за дело. Один перевернул мертвого сержанта, шаря по карманам, другой сразу полез в машину, громыхая канистрами в кузове. Раненый водитель за машиной странно булькнул и притих.
– Удивлены? – Бандит в шляпе подошел к Андрею в упор, снимая «Калашников» с плеча. – По глазам вижу, че да! – Он широко улыбнулся в лицо Андрею, дыхнув на него запахом жареного лука, мяса и перегара. – Ну да те, кто против пятнистых, те с нами. Верно я говорю, ребята?