Мю Цефея. Только для взрослых
Шрифт:
Не за что-то, просто так. Можешь? Сквозь неплотно сомкнутые жалюзи ночные огни заглядывали в комнату, полосуя кровать и стены красным, оранжевым, желтым. Они лишь слегка разгоняли темноту, а Рейн все равно видел ослепительное сияние — вокруг, внутри, в Мэй и в Джун. Они отдавали себя щедро и с удовольствием. А он брал и возвращал им свет. Здесь братья и сестры становятся совсем другими. Что стало бы с нами?
У Мэй — кажется, Мэй — на внутренней стороне бедра была татуировка с леденцом на палочке. Засыпая, Рейн накрыл
Вопреки ожиданиям, утром Рейн не ощутил и капельки стыда. И ни капельки обязательств. Всё честно и просто. Проснувшиеся одновременно с ним близняшки лишь подтвердили это непринужденной болтовней. Одна ночь для него в подарок и не больше.
Теперь он понимал, что имела в виду Лилли, говоря о дистанциях и других границах близости. Наверное, он ощущал что-то такое и раньше, глядя на кубы, но то было шоу, а произошедшее вчера — жизнь. И тут он вспомнил, что еще — жизнь. Деньги, работа… Отложенное до утра решение для Дины. Остаточная эйфория искристым порошком осыпалась на простынь, и даже веселый щебет Мэй не смог вернуть ему присутствие духа.
— Эй, Беленький, отходнячки? Или мы где сплоховали?
— Нет, вы отличные. — Он все же постарался тепло им улыбнуться. — Просто сегодня нужно согласиться или отказаться от работы, и оба решения паршивые. Дешевый разврат на сцене, или прощай, деньги, а с ними и эта ваша квартирка.
— Ты что, всерьез в таком отчаянии, что не знаешь, какое решение тут единственно верное? — Мэй казалась разочарованной.
— Дело не только во мне. Если я откажусь, из-за меня уволят еще одну девушку.
— И это только ее проблемы, Беленький. То есть ты, конечно, молодец, что думаешь о других и все такое, но незнакомый человек не может требовать от тебя раздеваться за деньги, чтобы он мог сохранить работу. Это же чистый бред.
— Она не требует… — ответил он, но скорее ради справедливости, а не оправдания для. Мэй была кругом права.
— Ну так и в чем беда? Ищи дальше, мы тоже поспрашиваем у Геновефы, помнишь его? Он не только в жучков может, еще и в закрытые вечеринки, где мы иногда выступаем с Джун. У него там бывают не только близнеценутые.
Мэй хихикнула, а Рейн благодарно улыбнулся. А потом попросил Дину о встрече и заодно проверил почту. Конечно, никакого нового письма от Лилли.
Лилли, пожалуйста, найдись.
Дина ждала в кофейне напротив «Щупалец», и по ее лицу Рейн понял, что она уже знает ответ. Да и нетрудно было, в общем-то, догадаться, почему он назначил встречу не на месте работы. Да и вообще зачем назначил встречу, когда мог просто прийти и танцевать.
— Ну и глупо, ни хрена ты лучше не найдешь, — сказала Дина на удивление беззлобно.
— Может быть, — легко согласился Рейн. После разговора с Мэй он окончательно уверился в своем решении. — Прости. Мне правда жаль, что я не могу остаться и помочь остаться тебе. Если мне что-то подвернется, я попробую узнать
Дина невесело усмехнулась и опустила глаза. Под бликующими от света линзами очков их стало совсем не разглядеть. Несколько минут она просто молчала, помешивая латте.
— Не извиняйся, — наконец произнесла Дина. — Вообще-то это я должна. Что ж ты, мать твою, такой правильный и хороший-то?! Аргх…
Рейн даже не пытался понять. Просто смотрел в ее лицо и ждал, пока она объяснится. Дина качнула головой и встретила взгляд Рейна.
— Про твою Лилли… Мне нужен был партнер, понимаешь? Вот так позарез. И тебе был нужен. Но если бы ты нашел сестру, то стал бы танцевать с ней. Я знаю, знаю… Это тупо и… И подло. Особенно когда ты правда старался думать не только о себе, но и обо мне. А теперь ты все равно не будешь танцевать со мной, так что какая уже разница, да? Твоя Лилли собиралась попробоваться в «Одинокую кошку» и, похоже, там осталась. Всё. Теперь можешь послать меня, ну или что ты там собираешься сделать. Я заслужила.
— Спасибо, — ответил Рейн.
А потом встал и бросился к выходу. Ему некогда было злиться, некогда было думать о том, как бы все повернулось, останься он работать в паре с Диной. Сейчас его ждала Лилли. Он ехал к ней, а перед глазами стояла пошлая вывеска с длиннохвостой кошкой. А еще та девушка, входившая в клуб, так похожая на сестру. Девушка, к которой он не подошел…
Лилли, это была ты?
У тротуара напротив дверей в «Кошку» стояла машина неотложки. Резкое, щемящее чувство заставило Рейна остановиться. Потом — побежать. Нет, нет… Не сейчас, не она! Внутри могла быть сотня народа, это мог быть кто угодно, но Рейн почему-то ощущал роковую предопределенность. У него было две возможности оказаться здесь раньше, но получилось лишь сейчас…
Он подлетел к дверям бара и едва успел затормозить, когда они распахнулись, выпуская санитаров с носилками. Взглянуть на них казалось выше его сил. Но Рейн должен был.
Там лежал мужчина. Тучный, с пунцовым лицом, в пропотевшей футболке. Рейн запрокинул голову и прикрыл глаза. Чудо с пустого места…
Он протолкался сквозь людскую пробку внутрь бара. Все галдели, обсуждая случившееся, где-то слышались женские рыдания. И знакомый-знакомый голос причитал:
— Я не знаю… Я просто танцевала, он часто задышал. Потом… Потом завалился и…
Снова рыдания, но Рейн уже бежал, летел туда.
Она стояла едва одетая, укрытая великоватой кофтой с чужого плеча. Покрасневшие веки и мокрые щеки, блестки в остриженных до плеч волосах…
— Лилли!
Сестра оглянулась. Удивление медленно стирало следы страдания с ее лица. А потом она просияла, разом становясь его и только его Лилли.
— Боже, Рейн…
Шепот, который невозможно расслышать в гомоне и орущей музыке, Рейн все равно расслышал. Считал с ее губ, с мыслей, забрал прямо из ее сердца. Она бросилась к нему, спотыкаясь на высоченных шпильках, упала прямо в руки. И долго, долго не отрывала заплаканного лица от его плеча. А Рейн не мог расплести пальцев, словно сросшихся за ее спиной. Нашлась, живая… Вместе.