Мюнхен — 1972. Кровавая Олимпиада

Млечин Леонид Михайлович

Операция началась в ноябре 1978 года. Агент Моссад, выдававшая себя за англичанку Эрику Чэмберс, приехала в Бейрут, чтобы поработать в палестинской благотворительной организации. Группа наружного наблюдения выявила, что Саламех постоянно ездит по одному и тому же маршруту — из дома жены до штаб-квартиры ФАТХ. Эрика Чэмберс сняла квартиру, которая выходила как раз на эту улицу. Она часами сидела у окна.

Через неделю в Бейрут прибыл еще один агент Моссад с фальшивым канадским паспортом, выписанным на имя Рональда Колберга. Он тоже снял квартиру, взял машину напрокат

и целыми днями разъезжал по городу, предлагая владельцам магазинов кухонную утварь из Канады.

Через день прибыл еще один агент с британским паспортом на имя Петера Шрайвера, который, как и остальные, вполне легально остановился в гостинице и взял напрокат «Фольксваген». К середине января 1979 года все было готово.

В один из январских вечеров двое израильских боевых пловцов спустили с борта израильского ракетного катера маленькую лодку и поплыли в сторону Бейрута. Они вышли на берег с тяжелым грузом взрывчатки и детонаторов.

На берегу их ожидали два израильских агента. Пловцы помигали им фонариком. Они вышли из своего «Фольсквагена» и забрали ценную посылку. Пловцы оттолкнули лодку от берега и, дружно работая веслами, направились к катеру, который их подобрал и исчез в темноте.

Агенты вернулись в квартиру, которую снимали, и распаковали взрывчатку. Это было пять килограммов мощного гексогена. Они заложили гексоген во взятый напрокат «Фольксваген». Через несколько дней припарковали его на Бекаа-стрит, по которой регулярно проезжал Саламех. Агенты устроились неподалеку и стали ждать.

Все это время Майк Харари находился в открытом море неподалеку от Бейрута на ракетном катере, позаимствованном разведкой у военно-морских сил.

22 января 1979 года израильские агенты не промахнулись. Без четверти четыре дня Саламех попрощался с женой — его ждали в родительском доме, чтобы отметить день рождения его племянника. В огромном шевроле его сопровождали двое хорошо вооруженных охранников, еще трое находились в «Лендровере» сопровождения.

Агент Моссад, несомненно, наблюдал за тем, как маленький конвой пустился в путь, и подал сигнал второму агенту. Конвой мчался с большой скоростью, но это не спасло «красного принца». Когда его машина свернула на Бекаа-стрит и проезжала мимо припаркованного «Фольксвагена», агент Моссад, находившийся в квартире, снятой Эрикой Чэмберс, нажал кнопку радиосигнала. Раздался взрыв.

Пять килограммов гексогена покончили с «красным принцем» и его телохранителями. Саламех был смертельно ранен, он выпал из машины и распростерся на земле. Его доставили в больницу при американском университете и сразу повезли в операционную. Острый кусок металла попал ему в мозг, и в начале пятого врачи зафиксировали смерть.

Той же ночью израильские боевые пловцы забрали на берегу двух агентов Моссад — женщину и мужчину. Когда они оказались на борту ракетного катера, женщина сказала Харари:

— Майк, он мертв.

Сто тысяч палестинцев провожали Саламеха в последний путь. Ясир Арафат выступал на его похоронах:

— Мы продолжим наш путь, ведущий в Палестину! Прощай, мой герой!

Из организаторов

теракта в Мюнхене остались Абу Айяд, который вместе с Арафатом основал боевую организацию ФАТХ и «Черный сентябрь», и Абу Дауд, непосредственно руководивший террористами в Мюнхене.

АММАН, МАРТ 1973 ГОДА

Мохаммад Дауд (он же Абу Дауд) родился в Яффе в 1933 году. Внутри ФАТХ он почему-то считался «голубем».

Он постигал науку террора в Северной Корее вместе с Абу Нидалем. Четыре месяца они изучали тактику диверсионных действий у мастеров этого дела.

Тогда еще Абу Дауд дружил с Абу Нидалем, еще одной печально знаменитой фигурой палестинского терроризма.

Его настоящее имя — Сабри Халиль аль-Банна. Он быстро продвигался вверх в штабе Арафата. В нем ценили исполнительность, жестокость, честолюбие. Но он быстро захотел стать самостоятельным и извлекать из террора материальную выгоду.

За самодеятельность Абу Нидаля исключили из ФАТХ. Он создал собственную группу. Она не превышала четырехсот человек. Они были связаны между собой семейными, клановыми отношениями. К тому же Нидаль всегда верил в силу денег, в материальный интерес и платил своим людям вдвое больше, чем Арафат своим.

В Организации освобождения Палестины его считали психопатом, свихнувшимся на терроре. Ему нравилось убивать. Поссорившись со своим племянником, он подложил в его дом бомбу, которая убила жену и двоих детей. В конце концов суд Организации освобождения Палестины приговорил Нидаля к смерти…

Он был подчиненным Ясира Арафата, а потом несколько раз пытался его убить. Он организовал несколько акций против сирийцев, а потом стал служить сирийскому президенту Хафезу Асаду. Некоторое время он умудрялся иметь офисы одновременно и в Дамаске, и в Багдаде, хотя Ирак и Сирия непрерывно враждовали друг с другом.

Что касается Абу Дауда, то он не терял надежды расквитаться с иорданцами за поражение в сентябре 1970 года, а заодно добиться освобождения палестинских заключенных из местных тюрем.

Они с Абу Айядом придумали масштабный план. Шестнадцать боевиков должны были захватить канцелярию премьер-министра Иордании и взять в заложники не кого-нибудь, а главу правительства и министров.

Но в феврале 1973 года Дауда задержали в Аммане, куда он приехал на рекогносцировку. Его случайно остановили бедуины-полицейские. Они обратили внимание на то, что по паспорту Абу Дауд — отец шестерых детей. Но женщина, сидевшая рядом с ним и изображавшая его жену, была слишком молода для роли многодетной матери.

Полицейские вежливо пригласили Дауда проехать вместе с ними в участок и поговорить. Девушке, сидевшей рядом с ним, было всего пятнадцать лет. Видимо, занервничав, она выронила спрятанный под одеждой автомат и запасные магазины.

«Это осложнило дело», — меланхолично вспоминал через много лет Абу Дауд.

Обоих арестовали. На допросе Абу Дауд раскололся и рассказал все, что знал. 34 марта 1973 года Абу Дауда показали по амманскому телевидению. Он беспрекословно рассказал то, что от него хотели услышать.