Мюнхен: кирхи, пиво, заговоры и безумные короли
Шрифт:
Дев заботился о процветании будущего города, но народная молва, как и история, связывает его не столько с Мюнхеном, сколько с Брауншвейгом, в котором он и похоронен. Его так и называли — Генрихом Брауншвейгским, или Брунсвикским. Одно из его изображений в виде рыцаря можно видеть на Карловом мосту в Праге. Скульптуру называют «Рыцарь, стерегущий реку», и это о ней Марина Цветаева в краткий период пражской эмиграции написала знаменитое стихотворение.
Баллады и легенды о Генрихе Льве начали складываться еще при его жизни — в народе его любили. Одна из них, возникшая примерно в XV веке, приводится ниже.
1
Перевод Л. Гинзбурга. Записана в XVI веке, подвергалась неоднократным обработкам (собрание Г. Бенцмана).
Но что, побледнев, она вскрикнула вдруг —
Иль сделалось худо невесте?
«Вернулся мой Генрих! Мой верный супруг!
Навеки отныне мы вместе!»
И гости воскликнули все, как один:
«Вернулся возлюбленный наш господин!»
В старинном Брауншвейге едва ли
Такое веселье знавали.
Так герцог, что прозван был Генрихом Львом,
До старости герцогством правил.
А лев, находясь неотлучно при нем,
И в смерти его не оставил.
Не смог пережить он такую беду
И в тысяча сто сорок третьем году,
Теряя последние силы,
Почил у хозяйской могилы [2] .
2
Могила, упомянутая в балладе, с прекрасным скульптурным портретом Генриха Льва находится не в Мюнхене, а в Брауншвейге — последнем оплоте герцогской власти Генриха.
Где был похоронен почивший зверь, доподлинно неизвестно, но память о нем и его хозяине-тезке жива и по сей день. Трудно найти в городе место, где не была бы установлена скульптура льва, нет сувенирной лавки, где в том или ином виде не нашлось бы изображения царя зверей. Мюнхенский лев стал таким же символом города, как и мюнхенский монашек, запечатленный на гербе, — мюнхенский киндл.
Какая из жен фигурирует в балладе, установить уже невозможно. Генрих был женат дважды. Первый брак с Клеменцией, дочерью герцога Церингенского, продлился 12 лет и принес супругам троих детей: умершего в раннем
Легендарный герцог положил начало легендарному городу. Мунихен, превратившийся с годами в Мюнхен, расширялся и рос, и каждый его правитель вносил в развитие города свою лепту.
КАРЛОВЫ ВОРОТА — НАЧАЛО СТАРОГО МЮНХЕНА
Неприметное монашеское селение превращалось в крупный торговый город. Вскоре он стал нуждаться в крепостных укреплениях: там, где появляется богатство, всегда находятся желающие прибрать его к рукам. К тому же проход через ворота чужаков подразумевал очередную пошлину. Сначала возвели одну крепостную стену, затем параллельную вторую. Ворота Карлстор — часть средневековых городских укреплений. Постепенно Мюнхен был обнесен крепостными стенами, от которых до сих пор сохранились городские ворота Карлстор, Зендлинген Тор, Изартор и Зигестор.
Карлстор расположены на западной окраине Старого города. Ворота возведены в период с 1285 года по 1347 год во время строительства вторых крепостных укреплений Мюнхена и впервые упоминаются в 1302 году как Нойхаузер Тор.
Судьба Нойхаузских ворот была довольно бурной. Во время строительства, как гласит легенда, главный строитель остался недоволен бургомистром, который, в свою очередь, приписывал постройке недочеты, объявлял цену завышенной и ни в какую не желал расставаться с монетой. Вскоре ему предстояло отдать замуж дочь. Бургомистр предвкушал пышную свадьбу, расходы на которую собирался почерпнуть из денег на строительство, куда уже запустил лапу. После бесконечных распрей и переделок проекта наконец сошлись на самом простом варианте: ворота должны были надежно запираться и худо-бедно сдерживать натиск налетчиков, которым вздумалось бы ворваться в город. Все прочее скрягу-бургомистра не волновало, он даже не счел нужным призвать священника для освящения ворот. Что не замедлило сказаться на их дальнейшей судьбе.
Обозленный строитель спроектировал ворота Нойхауз так, что между створками в открытом виде было два Л-образных проема. Знал ли он старую примету о Чертовых воротах, или она появилась благодаря его постройке, но только каждый входящий через эти ворота, как и положено по примете, приносил в город сто несчастий и половину из них брал себе. Торговые обозы не могли избавиться от товара или он вдруг оказывался испорченным. На представлении заезжих актеров по непонятной причине вспыхнул пожар, уничтоживший половину несчастных скоморохов и перекинувшийся на дома, несколько из которых полностью выгорели. Жених дочери бургомистра, прибывший в Мюнхен на собственную свадьбу вместе со свитой, еще в дороге чувствовал себя больным, а после въезда в город ему стало еще хуже. Он действительно заболел, и не чем-нибудь, а страшной черной оспой, и только благодаря энергичным мерам городского врача больных удалось изолировать до того, как они заразили большинство мюнхенских обитателей. Однако дочь бургомистра, успевшую повидаться с женихом, болезнь не миновала. Она металась в бреду, также как и жених, и ее молодое свежее личико все покрылось страшными язвами. Горе бургомистра не поддавалось описанию, но никакой связи между обманом строителей и чередой несчастий он так и не увидел.
Однажды рано утром к Нойхаузертор подошла крошечная старушка с корзинкой целебных трав. Ворота только-только успели открыть. Едва взглянув в проем, старушка не прошла сквозь него, как все, а бросила перед собой горсть какого-то порошка, что-то долго шептала на глазах городской стражи, а потом сообщила, что хочет видеть бургомистра.
— Его дочь умирает, и я могу помочь.
Едва увидев бургомистра, старушка сказала:
— Я вылечу твою дочь и ее жениха, но при одном условии. Деньги, что ты присвоил на свадьбу, нужно вернуть тому, кому ты задолжал. Такую же сумму ты пожертвуешь на церковь.
Карловы ворота — начало старого Мюнхена
Скряга бургомистр только охнул. У него мелькнула мысль, что нужно соглашаться на все, а после выздоровления дочери выбросить старую ведьму из города.
Но она сказала:
— Я вижу тебя насквозь. Даже не думай меня обмануть. Разве ты не знал, что скупой платит дважды? А ты заплатишь трижды: раздашь бедным еще столько же денег. Не хочешь — прощай, я уйду. Но твоя дочь не доживет до утра.
Пришлось бургомистру раскошелиться и выполнить все условия старухи. Через несколько дней дочь с женихом выздоровели, и даже следов страшной черной оспы не осталось на их юных лицах. Бедный народ, осчастливленный внезапной милостью, ликовал. А ведьма собралась уходить. Провожать ее вышло много людей, в том числе и городской глава. Подойдя к воротам, она сказала:
— Отойдите подальше и смотрите издалека.
Пошептав что-то, она бросила на ворота порошком, и в тот же миг в них ударила молния. Люди в ужасе закричали и бросились врассыпную.
— Постройте новые ворота! — крикнула колдунья им вслед. — С прямым проемом! Да не забудьте освятить!
С этими словами она растаяла в воздухе, и больше ее никто не видел. Прекратилась и череда несчастий, во всяком случае, после того, как в Мюнхене появились новые ворота.
Через 200 лет ворота усилили: появилось внешнее укрепление с двумя башенками (именно они сохранились до наших дней и носят название Карлстор), крепостной мост через ров, помещение для стражи и таможни, вынесенный вперед круглый бастион (его фундамент обнаружили при строительстве станции метро под площадью Карлсплац). С 1791 года ворота переименовали в честь курфюрста Карла Теодора, предложившего разобрать старые стены, чтобы позволить городу расти. Кроме того, он приказал заложить площадь, которую тоже назвали его именем — площадь Карла, или Карлсплац.