Н - 2
Шрифт:
Дополнительные условия и ограничения:
— Запрещено использовать физические методы воздействия на объект.
Хм, у меня появилось мнение по поводу этого мироявления. Новый подмодуль «Надежда» породил ту самую надежду, что задание будет законопослушно злым, и это сильно упростило бы мне задачу. На крайний случай, можно извернуться и в истинно нейтральной интерпретации, где у меня целых 60,9250 %. Наверное, будет целесообразнее отказаться от этого задания.
«Средняя головная боль» (-1,33 % ВМ)
«Сломанная правая нога» (-2,43 % ВМ)
«Глубокая скорбь» (-2,00 % ВМ)
Доступно ВМ: 2,77 %
Ну конечно. Супер. Замечательно. Прямо сейчас откажусь, получу штраф и сдохну. Есть, конечно, вариант всё время ходить с «Игнорированием боли». Но во сне все модули слетают, а на следующее утро необходимо их активировать заново, уменьшая свою жизнь. Если бы я заранее знал, что условия могут так измениться, то прокачал бы «Игнорирование боли», а не «Самоконтроль». Там штрафа к отсчету до сбоя вообще нет. А теперь у меня не хватает О.А.
Уровень: 12
Текущее: 605 из 1100 О.С.
До уровня 13: 495 О.С.
Доступно О.А: 7
И это еще с учетом пяти устранённых охранников по 100 О.С. за каждого и одного экзосолдата, за которого дали целых 400 О.С. Я его ранил, но уведомление о смерти пришло совсем недавно, на что у меня возникает резонный вопрос. Откуда я мог знать, что он погиб? Как загружается информация в мою голову? Что это за беспроводная связь, которую я не могу воспринять ни машинным, ни человеческим восприятием.
Принудительная активация подмодуля «Отчаяние».
Неожиданно. Так вот как это работает. Рождаясь, готовься умереть. «Игнорирование боли» породило «Эмуляцию боли». Надежда — Отчаяние. Похоже, в этом мире все имеет свою противоположную сторону. Особенно, если это физиологические процессы в живых организмах.
Запрос на активацию резервных систем… Отказано.
Интересно, эта штука вообще функционирует? Она сработала лишь раз, на грани моей деактивации, когда я только появился в этом мире. Тогда я смог написать на одном лишь машинном мышлении три активируемых навыка.
Арли бы сказала, что всё — это жопа. Для человека. Но я — скриптоид. И я пойду до самого конца.
Профессор удивленно посмотрел на Арли. Видимо, ее «Хы-ы-ы» для него было неожиданностью:
— Каринушка, тебе плохо?
Арли засмущалась.
— Простите, профессор. Просто… переживаю…
Его это убедило.
— Не переживай, девочка. Это была хорошая идея. Мы, так сказать, попробуем убить двух зайцев.
Арли скромно улыбнулась, опустив голову. Профессор подошел к камере на штативе, что-то защёлкал. Мои бинарные струны заиграли
— Странно, — он удивленно поднял глаза на Арли, сощурился.
Воздух наэлектризовался.
— Карина, ты не почистила диск перед записью? Тут память переполнена.
Вот оно что. Да, это может сработать. Она дублировала информацию на накопителе. Перекопировала их, и тем самым переполнила накопитель информации, делая возможность видеофиксации невозможной.
Карина Дмитриевна округлила глаза, зажала рот ладошками.
— Я… я забыла, профессор. Простите.
— Эх-х, — вздохнул Рудольф Игнатьевич. — Что ж ты так. Ну ладно, все равно ничего интересного. Зато доказательств моего позорного обморока не осталось. Так что насчет ужина, Кариночка? Ты мне обещала. А ученые друг друга не обманывают.
Он подмигнул Арли. Я заметил, как она содрогнулась, но у профессора, похоже, проблемы с визуальными сенсорами, поэтому он не заметил.
— Конечно, профессор. С удовольстви… иии… ем, — запнулась она на последнем словах.
— Отлично, — просиял Рудольф Игнатьевич. — Сейчас только свяжемся с Мамору-саном. Парня нужно разместить. Я, кстати, живу совсем недалеко. Время позднее, я тебя потом не отпущу никуда. Переночуешь сегодня у меня, Кариночка.
Последние его слова звучали больше требованием, нежели приглашением на чай сорта пуэр.
— Конечно, профессор, — ответила Арли слишком уж спокойно. В помещении стало холоднее.
Свет от улыбки старого извращенца ослепил мне глаза.
— У-у-х, замечательно. Ты сегодня отлично справилась, Кариночка. Это хорошая идея — привлечь к работе настоящего скриптоида. Предлагаю у меня обсудить прибавку к твоей зарплате, дорогая.
Арли не ответила. Профессор потянулся к мобильному телефону с символикой IHole. Видимо, специальный заказ. Сотрудникам запрещено проносить в ВИЦ любые средства связи.
— Мамору-сан? Да. Зайдите, пожалуйста, — он отлепился от смартфона. — Дорогая, открой дверь, пожалуйста.
Арли открыла. Через минуту пришел «дядя японец». Все ещё не в духе.
— А, Мамору-сан, заберите подопытного и сопроводите в тестовую комнату номер семнадцать. Разумеется, заприте его, но не связывайте. На входе поставьте двоих.
Японец недобро улыбнулся, многообещающе посмотрел на меня. Профессор это заметил.
— И никакого физического насилия, Мамору-сан.
Начальник охраны сразу поник, вполголоса сказал:
— Шинэ. Ксо кагакьша.
Японский — проанализировал я, но перевести не смог.
— Простите, что?
— Сделаю, профессор, — сказал японец, и я смог уловить еле заметный акцент в его голосе.
— Сопровождать в одиночку запрещаю, Мамору-сан. Позовите еще двоих.
— Понял.
Профессор с улыбкой кивнул. Немного прихрамывая, приобнял Арли и направился с ней к выходу. Разумеется, его рука стремительно опустилась вниз, ладонь легла на её филейную часть. Сильно сжала. Дверь закрылась.