Н.А.Львов
Шрифт:
Львов читал эти стихи. Но в письмах о них умалчивал.
Несмотря на сложные обстоятельства жизни и на многогранность творческих интересов, Львов продолжал усиленно трудиться в области основной своей специальности.
Его деятельность как архитектора в 80-х годах поистине грандиозна. Помимо многочисленных построек им создан ряд проектов, оставшихся неосуществленными. Из них на первом месте - грандиозный проект Кабинета. В связи с расширением деятельности Кабинета, учрежденного Петром для отправления собственных дел государя,
Такая же судьба постигла львовский проект Казанского собора, в котором им снова было применено излюбленное сочетание грандиозного куба с ротондой.
Сохранились проектные чертежи дома на углу Невского и Фонтанки - в то время «пустопорожнее место», против Аничкова дворца, принадлежавшее с 1785 по 1788 год Державину. Для П. В. Бакунина Львов построил дачу, известную как «дача Дурново» (Свердловская набережная, 17). Строил и для Соймонова на Выборгской стороне. Известен львовский проект дома графини Строгановой в Петербурге.
Из многочисленных архитектурных работ Львова данного периода необходимо упомянуть также о проекте двухэтажного деревянного дома Капниста в его украинском имении, ошибочно принимаемом обычно за проект петербургского дома. У семейства Капнистов давно уже был на Английской набережной старинный, начала XVIII века дом, сохранившийся поныне (набережная Красного Флота, 50).
Была начата великолепная церковь-ротонда в Валдае, завершенная в 1793 году, дошедшая до наших дней. Сохранился проект церкви в Колывани, заштатном городе Томской губернии. Значительны и его завершенные строения в усадьбе А. А. Безбородко - Стольном на Украине, а также в усадьбе его племянника В. П. Кочубея в Диканьке.
Как советник Почтовых дел правления Львов имел право пользоваться бесплатными прогонами на почтовых лошадях, что было крайне существенно в связи с их дороговизной. Дорогу он любил во всех контрастных проявлениях жизни и быта - в сменах деревень, городов, рек, лесов, гор, равнин и людей!
– людей прежде всего.
Интенсивный рост промышленности и развитие техники - изобретение новых машин, паровых, гидравлических, «огневых» - требовали громадного запаса топлива, крайне дорогого в России.
Уже в юные годы Львов беседовал о каменном угле с главным директором горных и монетных дел М. Ф. Соймоновым, озабоченным вопросами разработок угля. Академик П. С. Паллас (1741-1811) в 60-х годах видел уголь в устье реки, впадающей в Мету. Во время бесчисленных поездок по Валдаю близ Боровичей Львов набрел на залежи «земляного угля», как тогда называли каменный уголь. Не исключена возможность, что кто-нибудь из ямщиков или встречных крестьян показал ему эти места.
Вернувшись в Петербург, Львов подал «объяснение» президенту Коммерц-коллегии А. Р. Воронцову, обратив внимание на выгодность добычи и разработки русского угля, что способствовало бы сохранению лесов и потребовало бы значительно меньшей затраты, чем оплата привозного угля из Англии. В ответ на представление Воронцова последовал высочайший указ, и 17 июля 1786 года новгородскому генерал-губернатору Н. П. Архарову отсылается
Отныне Львов предстает перед нами в новой, неожиданной роли: он добытчик «земляного угля».
Двадцать шестого июля «добытчик» пускается в путь. «У меня уж лошади запряжены, - сообщает он Державину.
– Я еду месяца на два и имею комиссию по именному».
С ним отправились два мастера-англичанина: каменотесец Василий Тести (род. в 1763 г.), второй «сводных дел мастер» шотландец Адам Менелас (1756-1831). Меиелас, впоследствии известный архитектор, сопровождая Львова на протяжении всей его деятельности, становится преданнейшим его учеником.
В Новгороде Львов внезапно заболел. «Но тут мне и со стороны здоровья, и со стороны случая что-то посчастливилось», - рассказывает он в письме к А. Р. Воронцову. Добрались до Валдая, и, проплутав два дня по горам, Львов нашел довольно большие залежи угля. Однако, «остановленный мыслью» о трудности его доставки отсюда из-за отсутствия подходящих дорог, главное, водных путей, Львов отправился на новые поиски вдоль рек, впадающих в Мету. Наконец, в семидесяти верстах от Валдая, на берегу реки Меты, набрел он неожиданно на громадные залежи угля превосходного качества. Сделали пробу. Уголь оказался добротным, хотя в верхних слоях выветрился и потерял частицы масла. Надо было глубже копать.
В полях стояла страдная пора, найти работных людей в округе возможностей не было. Львову пришлось отправить сотрудников за помощью в Новгород, а сам он поехал в Москву, откуда с торжеством писал Державину в Тамбов: «В Валдай послан я... искать уголь и нашел. Твоему тучному украинскому смыслу, я чаю, и в голову мотыгою не вобьешь, сколько это важно для России: только мы, великие угольники, сие смекнуть можем... если ваш тамбовский архитектор возьмется сделать над светом каменный свод, то я берусь протопить вселенную».
Двадцать пятого августа Львов снова в Боровичах. Сообщает А. Р. Воронцову, что «уголь добывается очень хороший, не хуже Ньюкастельского, хотя все-таки не жаркий, потому что недостаточно глубоко копаем». «Добытчики» продолжали испытывать трудности:
«...ходить пешком
И в снег, и в слягость, в дождь и гром
Я осужден под небесами».
Недоставало питания. «Будучи небольшой едок, с философическим терпением сношу я голод, но мастера мои...».
Через три недели, 18 сентября, Львов оповещает Державина: «Я все в угольной яме... уголь, который теперь пошел, на всякую потребу годен - не только что обжигать известь или кирпич и готовить кушанье, но металлы с удивительным успехом обжигает... Что там прикажете на оном жарить?.. Если бы К. Я. [Катерина Яковлевна] за 15 верст от Борович была, то, сидя один у английского камина, сказал бы ей по литерам: чернобровая моя и несравненная губернаторша, художница преизящная, вымарай ты сажею своего Ганюшку и скажи ему, чтобы оп не закаявался писать к преданному вам угольщику Львову»52.