На 4 кулака
Шрифт:
Тут за дверью началась какая-то ребячья возня, видимо, мальчикам и минуты было жалко тратить на разговоры с тетей, вместо того чтобы весело себе играть.
Мы призадумались, как поступить. Нет, ну надо детей отваживать от незнакомцев за дверью, имея такого пса в консьержах! Они так и мать родную не пустят.
Я уж решила, что придется ее ждать, когда Катя проявила чудеса сообразительности.
– В таком случае не получите конфет, которые купит вам бабушка на пенсию, что мы принесли.
– Конфет? – заинтересовались с той стороны. – Шоколадных?
– Шоколаднее не бывает, – заверила Катька, и в следующий момент послышались скорые
Им удалось растолкать свою бабушку очень быстро, потому что всего через десять-пятнадцать секунд тяжелая металлическая дверь распахнулась. Женщина лет шестидесяти, та самая, что мы видели на кладбище, взирала на нас с подозрением.
– Кто вы? Какие конфеты вы продаете?
– Конфеты? – Катя часто-часто заморгала, демонстрируя непонимание. – Нет, дети, видимо, меня не так поняли. Мы ассистенты частного сыщика, расследуем смерть Александра Крюкова.
– Жора не говорил мне, что нанял вас. Я мать Саши и уверяю, нечего и расследовать. Все предельно очевидно.
Мы не стали оспаривать ее предположение. Так как Георгий вернулся в США, разоблачение в ближайшее время нам не грозит. Только вот что она имеет в виду?
Катя решила прояснить этот момент:
– Подождите, вы намекаете на то, что знаете, кто убийца?
– Конечно. А вы чертовски плохие сыщики, если еще к этому не пришли.
Ее глаза сурово взирали из-под уродливых очков в толстой роговой оправе. Ее волосы, седые у корней, но покрашенные в коричневый цвет на концах, сальными патлами свисали до шеи. Внезапно мне стало интересно, кем она работала. Я помню, Наташа говорила, что Александр снабжал ее деньгами, но не всегда же? Были ли у нее профессиональные навыки? Я бы решила, что она учительница, но больно неопрятно выглядела. Я повидала многих преподавателей, и все они были более или менее ухоженными. Может, из-за того что она давно не работала? Ефросинья Григорьевна, впрочем, могла бы быть уборщицей, но для этого она выглядела как раз недостаточно неряшливой.
Эти мысли проскочила в моей голове за пару секунд, тем временем Катя попросила:
– Не могли бы вы тогда указать нам на наши ошибки, рассказав все, что вам известно?
Женщина помолчала какое-то время, затем нехотя посторонилась, позволяя нам пройти в недра просторной квартиры.
– Сюда, – указала она на двери кухни, в которой разметила нас на белом кожаном диване возле круглого стола с прозрачной стеклянной столешницей. Само помещение было метров пятнадцати и для выходцев из хрущевских пятиметровых каморок, куда только при помощи магии можно впихнуть и плиту, и холодильник, и стол с табуретками (которые нужно обязательно после использования задвигать под него, иначе можно споткнуться в потемках), казалось огромным.
– Так кто же, по-вашему, убил Александра? – спросила Катя, когда хозяйка молча устроилась напротив на высокий деревянный стул с красивой резной спинкой.
– Его жена.
Вот те раз, подумала я, порадовавшись, что бабка негостеприимно ничем нас не угостила, а то ведь так и подавиться немудрено, а Катя деловито спросила:
– У вас есть какие-то доказательства?
Меня тоже интересовал этот вопрос, так как сейчас у нас имеются два главных подозреваемых, перекидывающих вину друг на друга. А нам как быть, они подумали?
Мать убиенного надула губы, и глаза ее налились лютой ненавистью.
– Конечно, у меня есть
– Ангелина – певица? – ошалела я от такого поворота. Я видела ее на кладбище, и данное утверждение казалось смехотворным, потому что девушка не была красоткой и не обладала модельной фигурой. Она была самой обыкновенной, никакой даже, а продюсеры не кипят желанием выпускать «никаких» девушек на сцену.
– Да, была. Их группа называлась «Созвездие Венеры», может, слышали? – Я покачала головой. – То-то и оно, после ухода Лины почти сразу же группа распалась, петь же кроме нее никто не умел. Это было шесть лет назад. Попала она туда, выиграв в каком-то конкурсе, а остальных набрали то ли для красоты, то ли знали они, перед кем нужно ноги раздвинуть… Сейчас Лина работает в туристическом агентстве «Грандо тур» только потому, что оно находится рядом с домом и можно в обед видеться с детьми.
– Это все безумно интересно, – даже не скрывая сарказма, сказала Катька, выделяя слово «безумно», – но при чем здесь Наталья?
Ефросинья Григорьевна зыркнула на мою подругу недовольно.
– Деточка, ты не дала мне закончить, это не очень вежливо по отношению к старшим! – Любимова надулась и уже готова была что-то вякнуть в ответ, но хозяйка не дала ей, быстро продолжив вещать: – Женщина должна всем жертвовать ради своего мужа, понимаете? А со стороны этой ведьмы ничего подобного не было. Это Сашенька всем для нее пожертвовал, подобрал ее, сироту нищую и никому не нужную, обогрел, женился, хотя знал, что она бесплодная и никаких детей у них не будет. – Мы пораскрывали рты. – А чего вы вылупились? Вы думали, почему у них за десять лет супружества детей не было?
– Ну, может, не хотели, – высказала я предположение, которое отвечало моему собственному мировоззрению. Я никогда не хотела детей. Да, в моем возврате еще рано об этом думать, но одноклассницы давно уже подбирают имена, а я, слыша это, лишь недовольно морщусь. Если ты ненавидишь свою жизнь, то мысль о том, чтобы кто-то так же страдал, скучал и томился, не вызывает энтузиазма. Я слишком люблю своих нерожденных детей, чтобы позволить им когда-нибудь родиться. Тем не менее я никому не навязываю свою точку зрения, я просто в тот момент подумала, что чета Крюковых могла считать так же.
– Ага! Фигушки! – Бабка выставила нам под нос внушительных размеров кукиш. – Ангелина и ведьма эта одного гинеколога посещают. Она сама проговорилась, пока ждали приема. Бесплодная эта нищенка! Пригрел на груди змею.
Сказав это полным яда тоном, Юрочкина отвернулась к окну. Мы подождали пару минут. Ничего не произошло.
– И все? – возмутилась Катька. – Это все доказательства, которыми вы располагаете? Тот факт, что кто-то не может забеременеть, не делает автоматически этого человека убийцей! Боже мой! – Подруга в негодовании закачала головой, а я кивнула, соглашаясь. Действительно, в дверях нам были обещаны доказательства, а мы пока ничего стоящего не услышали.