На 4 кулака
Шрифт:
– Да, – промямлила я и заулыбалась. Я знала, что на похоронах этого делать нельзя, тем более стоя рядом с горюющей вдовой (и мне стыдно, правда!), но один вид Николая Хрякина рождал бабочек в моем животе.
Крюкова скорее всего удивилась, но вида не подала.
Так состав нашего ополчения вырос до четырех представителей. Разговор плавно потек вокруг убитого, в основном, о том, каким он был хорошим человеком, какой они с Наташкой были замечательной парой, да как же все так жутко произошло. Потом Николай, закуривая дорогие сигареты (я никогда в жизни не курила, даже не пробовала, но мой папа заядлый курильщик, поэтому я знала цены), поведал нам подробности своего бизнеса,
– То есть на момент убийства Георгий Юрочкин был в США? – по-простецки полюбопытствовала Катька, даже не подумав о том, как это прозвучит.
Колины брови взлетели от удивления на такую бесчувственность, тем не менее он кивнул.
– Жаль, – пробормотала подруга, что звучало гораздо хуже, чем предыдущая реплика, однако никто ей не сделал замечания.
Но и на этом ее энтузиазм не иссяк. Через некоторый промежуток времени Катька, проследив за моим немигающим взглядом, который как вперился в самом начале в Николая, так и не желал от не него отлепляться, и задумав прийти мне на выручку, неожиданно, но демонстративно глянула на наручные часы и заголосила:
– Боже, ужас какой! Уже половина второго! Юлька, че ты молчишь? – и больно ткнула меня локтем в бок. Я охнула, но смолчала, ибо еще не догадалась, какая роль полагалась мне в импровизированном Катькой спектакле.
– А в чем дело? – культурно осведомилась Наталья.
– Да у нее отец очень строгий. Стоит чуть опоздать – сразу ремень в руки! Велел в два как штык быть дома.
– Так в чем проблема? – отозвался тот, кого это все грязное дело и касалось. – Время еще есть.
Я опять не нашлась что ответить, но Катька-то из другого теста:
– Транспорт – штука непостоянная.
– Зачем транспорт? У меня машина, я довезу.
Я начала было соображать, чем же его машина так провинилась, что ее нельзя причислить к семейству транспорта, но размышления мои прервала фантастическая по своей чудесности картина, вставшая перед очами: сидим мы вдвоем в салоне автомобиля, лишь только мы и никого больше на этом свете (пусть даже свет ограничивался размерами «БМВ»), так близко друг от друга, совсем рядышком. Лишь он, я и месяц на небе. Такой круглый-круглый…
Мне бы остановиться на этом и вспомнить один пикантный момент из своей жизни, тесно связанный по рукам и ногам как раз таки с этой круглой луной, да что предшествовало появлению на ней образа ведьмы на метле, но фантазии уносили меня все дальше, в мир блаженства и неги. Последней каплей стал просторный, оформленный в стиле классицизм зал, куда я перенеслась в своем воображении и где я стояла рядом с Колей, а вокруг были родственники и друзья, и загадочная тетя, страдающая лишним весом, который она пыталась спрятать под свободным ярко-синим вельветовым костюмом,
Не дослушав ее (я и так уже поняла, кого именно в мужья мне предлагают), я воскликнула в голос:
– Я согласна!! – и… вернулась на грешную, скучную, депрессивную Землю.
Весь народ, который только присутствовал на кладбище, со всех его концов и пределов уставился на меня, дуру такую, в сильнейшем, но вполне оправданном недоумении. Бедный Николай, который, как оказалось, за все время моего полета на десятое небо и обратно уже забыл о своем предложении подвезти и перевел разговор на совершенно иную тему, от неожиданности аж подпрыгнул и, бросив взгляд по сторонам, дабы убедиться, что высказывание адресовано именно ему, а не кому-то другому, счел нужным уточнить:
– Э-э… На что?
– М-м… на то, чтобы ты довез меня, – не ударила я в грязь лицом перед предметом своих мечтаний. Или ударила?
– Ну да, мы как бы уже обсудили это с твоей подругой… Почему-то с ней, а не с тобой… Ну да ладно.
– Ой, я просто прослушала. Часто витаю в облаках, извини.
Катька, едва сдерживая хихиканье, покрутила пальцем у виска, а Коля пожал плечами:
– Ничего страшного.
Через пять минут Наташка пошла возлагать цветы на могилу мужа, прихватив с собой мою лучшую подругу и гвоздики Хрякина, пожелавшего остаться со мной. Стоило им отойти, он взял меня за руку (от этого жеста у меня задрожали колени, захотелось плакать от счастья, и по этим неоспоримым признакам я определила, что полностью и бесповоротно влюбилась) и повел куда-то вдаль…
– Я хотел тебя кое о чем спросить, – сообщил он, когда мы отошли уже на приличное расстояние от кладбища и направлялись, судя по всему, к не являющейся по неведомой мне причине транспортом и оставленной неподалеку машине. – О чем с тобой беседовал Акунинский?
– Акунинский?
– Да, следователь.
– Когда? В первый или во второй раз? – посмела уточнить я.
– А что, был и второй?
– Да, – Я прикидывала, стоит ли ему рассказывать о второй беседе, но, вспомнив приметы, которые я дала, решила, что не стоит: вдруг обидится? – Но мне неохота об этом говорить.
– Неохота? – вроде бы удивился он незнакомому слову и как-то сразу притих, очевидно, пытаясь припомнить, как выглядит словарь Ожегова и что там говорится об этом страшном термине. Мы сели в автомобиль, но Николай все еще размышлял, а когда я наконец придумала синоним слову «неохота» и открыла рот, чтобы об этом возвестить, Хрякин все ж таки ожил: – Видишь ли, я не из праздного любопытства спрашиваю. Я начал что-то вроде собственного независимого расследования. Понимаешь, не верю я этим ментам! Что им с того, что пришили очередного крутого дядьку с толстым кошельком? А для меня это дело чести, понимаешь? – Он толкал эту речь с таким чувством, что я поспешила закивать головой, что, мол, да, я тебя прекрасно понимаю. – Вот. Потому я и спрашиваю, мало ли, может, он тебе что-то важное сказал, чего не говорил мне.
– Бывают же такие совпадения! – сверх меры обрадовалась я и поторопилась поделиться своей радостью. – Я тоже начала собственное расследование. Хочу найти убийцу.
– Что… Ты?! Сама?!
– Ну как, не совсем сама. Я уговорила Катьку помочь мне, – каюсь, тут я немного слукавила, но так меня распирало от гордости за то, что удалось-таки проявить к себе хрякинский интерес, что я б пошла и не на то. – И мы уже кое до чего докопались. – А вот даже на что.
– Правда? И до чего же? – Словно опомнившись, Колька наконец-то завел мотор, и мы тронулись.