На балу грёз
Шрифт:
— Ты — о женщине! — с сомнением спросила Элла. — Зачем тебе жена, Раф, заведи собаку.
На этот раз колкость достигла цели.
— Мне не нравится твое отношение, — его голос заскрежетал наждаком по металлу. — Хочешь найти мужа этим вечером?
— Предположим. — После их встречи Элла уже не знала, чего она хотела.
— Пока у меня не будет жены, считай, твои руки связаны. А теперь за работу.
Элла стиснула зубы. Послать бы его к черту, если б не предостережение: начни она увиливать, он сумеет ее вразумить. Еще есть время найти жениха, успокаивала она себя. Правда, не так много.
— Ты прав. К делу. Что еще должно быть в твоей избраннице?
— Еще… ум и сила.
— Словом, искать бугрящегося мускулами гения в юбке, преданно любящего, как собака? — Элла простодушно улыбнулась. — Верно?
— Amada, так мы ни к чему не придем. — Укоризненный взгляд Рафа проникал в самую душу. — Где твоя вера в «Золушкин бал»? Или ты больше не веришь?
— Почему не верю?! — Как он попал в самую точку! Лишь бы не докопался до истины, молила Элла, как близка она к тому, чтобы отказаться от всего, не догадался, что сегодня в последний раз она вверяется волшебному могуществу судьбы. — Я верю, — твердила она, как если б слова, произнесенные вслух, приобретали особую весомость, — верю.
Его глаза сузились, и он согласно кивнул.
— Хорошо. — Его рука скользнула к виску Эллы, запуталась в пушистых завитках. — Так о чем это мы?
От его прикосновения Элле стало трудно дышать.
— Мы обсуждаем твою будущую жену, — заплетающимся языком сказала она.
— Ах, да. Что еще добавить?
В раздумье рука Рафа пустилась в путешествие по ее шее. Элла мелко задрожала и сдавленно выдохнула:
— Хватит. Список и так длинный.
— Ну что ж. — В его бархатистом голосе послышался смех. — Кстати, моя слабость — темненькие. Запомнишь?
— На всю жизнь. Что еще?
Раз от разу прикосновения Рафа становились все настойчивее, откровеннее. Если в скором времени он ее не отпустит, она позорно повиснет у него на шее и будет умолять не отпускать никогда.
— И последнее.
С облегчением и одновременно с сожалением Элла закрыла глаза.
Его пальцы плавными движениями спустились вдоль изгиба ее спины и обхватили одну из ягодиц.
— Когда я ее целую, то отклик должен быть таким же страстным, как…
Не успела Элла догадаться, к чему он ведет, как Раф пригнул голову и захватил ее губы. Жар вскипел в венах, взорвался — и Эллу охватило пламя, сдержать которое было выше человеческих сил. Еще миг — и ей уже не хотелось ничего сдерживать. Кормить языки пламени, делать их больше, ярче, жарче — и так до тех пор, пока не останется ничего, кроме наслаждения.
Элла вцепилась в рубашку Рафа и почувствовала, как под ладонями стучит его сердце — стремительно, бешеными толчками. Его руки стали тверже стального троса, объятие — таким же необузданным, как и он сам. Сколько лет прошло, а она хочет его так же сильно. Сопротивляться, разрушить приготовленную им ловушку! Но правда в том, что она ждала этой минуты с тех самых пор, как увидела его у дверей зала.
Как давно он не целовал ее… Странно и невероятно, но она помнит все. И этот неуловимый, такой пьянящий аромат. И требовательность его жгучих губ. И
— Теперь ты понимаешь, — опалил он шепотом ее губы, — как это должно быть между мужчиной и женщиной? Отдаться другому — да как можно, когда ты словно воск в моих руках!
Слова Рафа кольнули ее в самое сердце.
— Учишь меня, а сам туда же: вздумал жениться на первой встречной! — Взгляд Эллы стал презрительным. — Или для мужчин все по-другому?
— Для некоторых, может быть.
Раф не уточнил, относился ли он сам к тем некоторым. Но страсть в его глазах не оставляла сомнений: он не успокоится, пока не заполучит ее. И чтобы утихомирить свое желание и вырвать ее согласие, он ни перед чем не остановится.
Словно в ответ на ее мысли, Раф сказал:
— Да, amada, знаю, ты дорогого стоишь.
— А как же огнеокая брюнетка, которую ты заказал?
— Ах, это. — Раф намеренно опустил дымчато-серые глаза.
— Да, это.
— Не узнаешь? — Он смерил Эллу насмешливым взглядом. Пульс ее участился. — Я описал тебя.
— Интеллектуалка с пудовыми плечами, по-собачьи… Я?! — растерялась она.
— К сожалению, да, — усмехнулся Раф. — Но в своем благородстве я закрою глаза на эти явные недостатки.
Неверие с надеждой по очереди атаковали Эллу.
— Разыгрываешь?
— Нисколько. Тебе нужен муж, мне — жена. Почему бы не пойти навстречу друг другу?
Элле показалось, что она очутилась на краю пропасти. Поверить Рафу — все равно что шагнуть вниз; ошибиться — все равно что почувствовать на себе спасительные руки и, выскользнув из них, полететь дальше, зная: ничто не остановит свободного падения, ничто не отвратит удара о каменную твердь.
Элла совсем смешалась. Никогда она не чувствовала себя такой уязвимой.
— Ты… ты…
— Да, делаю тебе предложение. — Мягкий, обволакивающий тон усиливал магию его слов. — Выходи за меня, Элла. Согласись, мы оба этого хотим. Не один год. Сколько можно смотреть друг на друга, прикасаться и сходить с ума от неудовлетворенности?
Элла тряхнула головой. Нет. Никогда. Опять все сначала, когда, можно сказать, все раны затянулись.
— Ты не любишь… не можешь любить меня. Ты забыл…
— Я забыл?! — Рафа обуяла ярость, ярость человека, жаждущего отмщения. С видимым усилием он прогнал — надолго ли? — приближающийся шторм гнева. — То, что было между нами, — уже история. Забудь об этом, Элла, и ответь: ты хочешь выйти сегодня замуж?
— Я подумывала об этом.
— Ты выдала себя, — взвился он. — Можешь не отнекиваться. Ты готовилась к этому, да?
— Ладно, да!
Миллион чувств сменились на лице Рафа так быстро, что Элла не успела уловить их значение.
— Что толкает тебя так беспечно играть жизнью?
Элла моментально возненавидела его за то, что он поставил ее перед лицом правды, заставил посмотреть на себя со стороны и признать: отчаяние, страх одиночества — вот что толкает ее. Но она никогда не признает этого перед ним.