На берегах медовой реки

Баутина Юлия Владимировна

— Мастер Ренеке — ученый человек, — буркнул охранник, с сожалением отгоняя витающую перед глазами служанку в задранной юбке и с сухими травинками в растрепавшейся косе. — Он много такого знает, чего другим не ведомо.

— А еще, должно быть, умеет призраков вызывать, — хмыкнул наемник, — потому как из Полых Холмов еще не возвращался никто, кого можно было бы расспросить.

— Ты-то почем знаешь?

— А по том, что я уже всю эту дыру вверх тормашками перевернул в поисках хоть одного разумного собеседника, способного выдать что-нибудь кроме очередной сказки о том, как в некой волшебной стране, прячущейся среди лесных болот, текут медовые реки, а под холмами, заросшими малахитовой травой и цветами из бирюзы,

скрываются забитые сокровищами дворцы, в самом богатом из которых на янтарном троне вечно пирует бессмертный Ши, король малого народца, — Дьюин скривился и сплюнул на исхоженный пол. — Не нашел ни единого. Здешние на болота не ходят, поскольку делать там нечего, да и вообще места дурные. Те, кто ходил и вернулся, ничего не нашли, а у тех, кто не вернулся, уже не разузнаешь. Потому я и спрашиваю — откуда у этого твоего академика аж цельная карта взялась? Сам-то он, смотрю, говорить об этом не хочет.

— А тебе на кой ляд знать? — вопросом на вопрос ответил Гарт, доливая пива в кружку. — Есть и радуйся, что есть. Может, хоть блуждать не придется. А вообще, вроде мастер ее сам рисовал по какой-то книжице у барахольщика купленной. Такой вот он головастый.

— Оно и заметно, что ничего кроме головы нет, — хохотнул наемник и, резко посерьезнев, спросил:

— А ты сам-то что думаешь про эти Полые Холмы? Есть там медовые реки или как?

— Было б неплохо такую найти, — рассудительно отозвался Гарт, заглянув в кружку. — Да хоть бы и пивную, лишь бы нормальное пойло текло, а не та ослиная моча, которой потчуют здесь. Только вряд ли такие чудеса в природе существуют. Научно доказано, что никакой магией воду в брагу не перегонишь.

— Ого, как заговорил, — хмыкнул Дьюин, исподлобья рассматривая бородача. — Прямо вылитый академик.

— А то. Не все ж мне с ворами да наемными убийцами гутарить, не те годы уже. Пора и подумать, на что жить в старости, чтобы по помойкам не рыться и милостыню не просить.

Наемник скептически покачал головой.

— Не узнаю я тебя, О'Тул. Что-то раньше, когда мы вескурийцев грабил и добычу в Валлингале пропивали, ты о спокойной старости не задумывался.

— Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними, — философски ответил Гарт, старательно копируя интонацию Ренеке Хельстайна. — А вот ты как сюда прилепился, хотелось бы мне знать? Ни в жизни не поверю, чтобы Дегюрджа случайно забрел в медвежий угол и от скуки стал по экспедициям наниматься. Неужто в том отряде, про который ты говорил, места для мечника не нашлось? Ведь не из слухов ты о них узнал на самом-то деле, верно?

— Нашлось, — спокойно отозвался Дьюин. — Только Козлобород подтвердил свое прозвище и в самом деле оказался козлом. Не знаю уж, почему, но они ушли раньше назначенного срока, а я еще не настолько спятил, чтобы в одиночку гоняться за ними по болотам, не зная точной дороги, в особенности, если там и вправду что-то из магической защиты стоит. А тут еще эти господа ученые подвернулись, ну, я и подумал — куда торопиться? Все равно, если местным сказочникам верить, там дорога только одна, так что не разминемся при всем желании. Пускай Сильфрид пока путь почистит, если ему так невтерпеж, а там поглядим.

Дьюин сделал едва уловимое движение, раздался свист рассекаемого воздуха, и в дубовую балку, коротко блеснув в неверном свете оплывшей свечи, вонзился стилет. Гарт кашлянул, покосившись на улыбающегося наемника.

— На что поглядим-то? Ты одно учти, Каллаган: если на кого из наших вздумаешь руку поднять, я ведь в стороне стоять не буду…

Улыбка моментально исчезла с лица Дьюина.

— Не дури, О'Тул, — негромко сказал он, подавшись вперед. — Я ничего против твоих академиков не имею. Они весьма забавные, к тому же платят, а делить нам пока нечего. Так что сделай лицо попроще и не ищи подвох там, где его не было. В общем,

ты как знаешь, а я на боковую. Под дверью можешь не торчать — резать горло этой ночью я все равно никому не собираюсь, да и охрана мне не нужна.

Вернув стилет в закрепленные на предплечье ножны, наемник лениво поднялся на ноги и нарочито развязной походкой двинулся к ведущей на второй этаж лестнице. Гарт проводил его мрачным взглядом. Заверения Дьюина не успокоили охранника, а лишь усилили подозрения. Теперь-то уж точно оставлять Каллагана без присмотра Гарт не собирался.

Глава 2

День обещал быть ясным. Неторопливо восходящее светило заливало безоблачное небо расплавленным золотом. Задержавшийся по низинам туман приобретал под солнечными лучами матовую прозрачность перламутра, а тянущееся до самого горизонта море древесных крон выглядело так мирно, как только может выглядеть лес. С лысой макушки холма, отмеченного одиноким покосившимся гранитным столбом, пятеро всадников осматривали окрестности, пытаясь угадать, что ждет их в пути. Позади, на горизонте, в серой дымке едва различались неказистые хибары Заводья, впереди была неизвестность.

Не выспавшийся Гарт, половину ночи просидевший на табурете, прислушиваясь к малейшим шорохам, доносившимся из коридора, отчаянно зевал. Нынешним утром его раздражало все: чересчур яркое солнце; до обиды бодрый Дегюрджа; веселое щебетание каких-то птах, приветствующих новый день; неровный шаг аламана, кажется, поставившего себе задачей не пропустить ни единой ямы, встреченной на пути; навешенные на седло походные сумки… Впрочем, арчимаками обвешали всех лошадей без исключения, и особенно курьезно под ними смотрелся тонконогий аргамак Ларри, смертельно обидевшийся на хозяйку за подобное предательство.

'Вересковый мед' они, наскоро позавтракав и расплатившись с хозяином, покинули, когда небо на востоке едва–едва начало приобретать прозрачность, подсказывая, что рассвет уже не за горами. Владелец таверны немного постоял на пороге, глядя, как скрываются в сером сумраке пятеро верховых, покачал головой, вздохнул и пошел досыпать. Для него, как и для большинства старожилов, предмет интереса пришлых не был такой уж большой тайной. Быстрая нажива. Многие приходили за этим в Заводье раньше, многие придут позже, и мало кто вернется, ведь северные болота надежно хранят свои тайны. Впрочем, кое-что из тех тайн все же добрело до городка. Не красивые легенды, которыми потчевали чужаков, но знание, которым никто и ни за что с ними бы не поделился. Не подозрение, не догадка — именно знание, которому один лишь Безымянный знает, сколько лет. Тому, что спало среди болот, нужна была пища, и Заводье исправно эту пищу поставляло…

Выехавшему в предрассветных сумерках отряду размышления трактирщика, разумеется, не были известны. И уж точно ни у кого в это ясное утро не возникало и тени мысли о том, что поход может закончиться трагично или не закончиться вообще. Это могло случиться с кем угодно, но только не с ними. Впрочем, кое-что странное здесь все же присутствовало.

— Интересная аура у этой рощицы, — вполголоса сказала магичка, привстав в седле и вприщур рассматривая что-то известное ей одной.

— Что именно не так? — разом отреагировал Хельстайн.

Ларри пожала плечами.

— По всему лесу расходятся волны, как в луже от брошенного камня. Кто-то его потревожил, причем недавно. Сколько, ты говорил, разница у нас с предыдущей группой? — вопрос был адресован Дьюину.

— Теперь уже три полных дня, как минимум, — нехотя сказал тот. — Вряд ли они до сих пор сидят здесь, на опушке.

— Сомневаюсь, — согласилась Ларри. — Но кто сказал, что они не могли расшевелить что-то там, глубже? Эх, не зайдешь — не узнаешь, — заключила она с какой-то мальчишеской бесшабашностью. — Пошел, голубчик!