НА БУЛЬВАРЕ РОЗ
Шрифт:
– Два раза?!
– Да. Вот сюда, – Иван показал на точку возле правой ключицы. – И в спину. Но не могу показать. Не повернуться.
– Ох, ни фига себе! Да ещё и в Рахима!
– Говорю же – ты хорошо стреляешь.
– Да я сама удивляюсь! Даже и сама от себя не ожидала.
– Ладно! Чего уж там… Мне меньше пить надо было.
– Думаешь, тогда бы увернулся?
– Нет. Тогда бы всё не так пошло.
– А как?
– Не знаю. Наверное, мы бы с Макаром уговорили Рахима
– Зачем сейчас говорить про то, чего нет?! Теперь-то что делать будем?
– Да ничего.
– Как ничего?
– Я тебя понимаю. Ты бросилась защищать пацанов. И правильно сделала. Так что, всё между нами ровно. А врачи?
– А что врачи?
– Думаешь, никто не заявит? Пулю же доставали.
– Ну, если заявят…
– Тогда и посмотрим.
– О`кей. Лечись-поправляйся. Ешь тортик, – Саша улыбнулась.
Иван тоже улыбнулся.
– Тебя хоть как зовут-то? Говорим-говорим, а так и не познакомились.
– Александра. Или просто – Саша.
– Саша – красивое имя. А я Иван.
– Да я знаю. Про тебя сегодня по всем новостям говорили.
– Да ты что?!
– Я тебе серьёзно говорю. Мне подруга позвонила. Сказала: "Включай скорее телевизор!"
Там нас показывали. Всех. И даже чудак это, полицейский, в кадр попал.
– Офигеть! Нас всех посчитали!
– Ну, да!
– И что теперь будет?
– Не знаю. Подруга говорит – мы теперь теле-звёзды.
– Офигеть! А вообще, там же камеры везде стоят. Вот нас и…
– Вот так. И что теперь будет…
– Посмотрим. Пока меня никто ни о чём не спрашивал.
– А если спросят?
– Если спросят, расскажу. Расскажу, как всё было. Мне-то что? Мне так и так предъявить нечего.
– Да. Тебе-то нечего. А мне?
– А что тебе?! Скажешь, как есть. Друзей защищала. Кто тебе не поверит?! Тем более, говоришь – камера всё сняла. Так что, у тебя железная отмазка. Ничего тебе не будет.
– Ну, да, – засомневалась Саша. – Ты сейчас так говоришь…
– Да не будет ничего. Я тебе говорю. Заступилась за друзей. Да и всё. А вот Рахим… Рахим. Если говоришь, он ножом махал…
– Ну, да. Я вроде бы видела у него в руке нож. А после он его убрал, наверное. Или выкинул куда-нибудь.
– Ладно. Дальше видно будет. Устал я с тобой разговаривать. Грудь болит.
– Хорошо. Поеду я. Вот тебе свой телефон оставляю, – Саша достала из сумочки ручку и написала номер на коробке с тортиком. – Если что – звони.
– Хорошо. Если что… А ты где живёшь? В Москве?
– На Ленинградке. А ты?
– О! И я там же, считай.
– Отлично! – Саша подошла к двери и обернулась. – Я поехала. Если что – позвонишь.
– О`кей. Счастливо!
– Поправляйся.
– Ух,
– А что это ты разнервничался? Тебе-то от чего переживать?
– Да мало ли! А вдруг там тебя замели уже?
– Че-е-его?! Ну, ты скажешь тоже? Кто меня здесь ждал, что ли?!
– Нет. Но мало ли…
– Мало ли, мало ли… Чего стоишь?! Поехали уже! Сколько стоять-то можно?!
– Как скажешь.
Когда выехали на Садовое, Лёша спросил:
– И что ты замолчала? Ты его видела? Разговаривала с ним? Не молчи. Видела его?
– Да видела! Видела. Не сразу, но всё же меня к нему пропустили.
– А ты что сказала? Кто ты ему?
– Ну, не жена же! Сказала – знакомая. В новостях, мол, услышала и приехала тут же. Проведать.
– Так. И он что?
– А что он?! Да ничего. Претензий ко мне у него вроде бы ко мне никаких нет.
– Вроде бы? Или – точно?
– Да он такой… нормальный. Простой. Мы с ним поговорили, вспомнили – как всё было…
– И? И он что? Он всё помнит, как дело было?
– Он был сильно пьян. Но почти всё помнит.
– А из-за чего всё началось?
– С топориком не надо по метро ходить. Вот, из-за чего.
– А кто там был с топориком? Что за отморозок?
– Он скорей не отморозок, а просто маленький ещё. Носил его не для самообороны даже, а для уверенности. Чтобы чувствовать себя спокойнее.
– Ну, теперь-то спокойная жизнь ему вряд ли светит!
– Думаешь? А ему-то что?
– Как – что? Если дело начнёт разматываться…
– А думаешь, оно начнёт разматываться? Ты меня тревожишь!
– Ты ж сама не маленькая девочка! Всё понимаешь. Если медики заявят, а заявить они должны, то…
– То?
– Я бы на твоём месте сейчас не домой ехал…
– А куда? Прятаться?
– Не прятаться. А ехать в полицию.
– Зачем?
– Заявление писать, зачем же ещё! Ты как маленькая, в самом деле!
– Ты, блин, шибко взрослый, как я посмотрю! Что мне там прикажешь писать?! И на кого писать?!
– Напиши, как всё было. Мол так и так. Стреляла. Стреляла потому, что моим знакомым грозила смертельная опасность. Испугалась за них и…
– И! А на кого писать-то?! На кого?! На Ивана, который ко мне никаких претензий не имеет?! На него? Или на кого-то ещё?
– Можно написать на того, кто… А кто-нибудь из них был вооружён?
– Ну, нож был у одного…
– Вот на него и пиши. И потом, вот ещё, какой момент!