На четвертый раз везет

Ингемарсон Кайса

Ракель со вздохом пожала плечами.

Паула спустилась по лестнице и шагнула в холодную мартовскую ночь. Обнадеженная утренними лучами солнца, она надела легкий пиджак. Запахнув его поплотнее, Паула поспешила домой.

* * *

В среду Паула дозвонилась до Ральфа Брюгге. Набрав его номер в двадцатый раз, она вдруг услышала ответ.

– Алло, это Ральф.

Паула вздрогнула, от неожиданности на мгновение забыв, что хотела сказать.

– Алло? – Голос мужчины на другом конце провода заставил ее собраться с мыслями.

–

Здравствуйте, меня зовут Паула Вильхельмссон, и я…

– Привет, Паула, – ответил он – словно старой знакомой.

Паула растерялась.

– И я…

– И ты?..

– И я звоню из программы «Без церемоний»…

– Ясно, я говорю с Паулой из программы «Без церемоний». И чем же я могу помочь Пауле?

– Э-э… Ведущая программы Вендела Бьёрклюнд хочет пригласить вас принять участие в одном из выпусков.

– Вот как, а чего же хочешь ты, Паула?

Что это – флирт? Паула решила подыграть.

– Не думаю, что знаменитому режиссеру интересно, что думаю я, жалкое существо… – наугад попыталась она, и реплика сработала.

– О, я лишь скромный служитель искусства – я в ваших руках, Паула. Слушаю и повинуюсь!

Паулу рассмешил наигранный пафос.

– В таком случае, господин Брюгге, я хотела бы, чтобы вы приняли участие в нашей скромной программе в четверг, девятнадцатого апреля.

– О, фрекен Вильямсон, я…

Паула прервала его, кашлянув:

– Вильхельмссон.

– Тысячу раз прошу простить меня, милейшая фрекен Вильхельмссон, я допустил непростительную ошибку!

– Вы прощены, – добавила Паула нотку досады. – Ну и как же обстоит дело с девятнадцатым апреля?

– Увы, но вынужден признаться, что в этот день я буду в далеких краях – на фестивале в Голландии.

– Может быть, двадцать шестое апреля? – Паула прекратила спектакль.

– Хм… – Ральф задумался. – Ну да, черт возьми! Разумеется, я буду участвовать в программе «Без церемоний» двадцать шестого апреля! Кстати, без церемоний – это та белокурая ведьма?

Паула была в миллисекунде от утвердительного ответа, но сдержалась.

– Не знаю, ведьма ли… но она белокурая – Вендела.

– Ну конечно, ведьма – здорово будет встретиться с ней.

– Значит, мы так и запишем?

– Что?

– Двадцать шестое.

– Да, конечно.

Паула засомневалась:

– Может быть, стоит позвонить и напомнить вам ближе к делу?

– Если хочешь, – равнодушно ответил Ральф Брюгге.

– Может быть, у вас есть мобильный, на который я могу перезвонить? – Паула вспомнила автоответчик компании «Фильм Файт».

– Нет, знаешь ли, от них ведь радиация…

– Понятно. Тогда я пришлю письменное приглашение.

– Конечно.

Положив трубку, Паула почувствовала на себе взгляд Юханны, которая сидела в нескольких метрах от нее.

– Кто это был?

– Ральф Брюгге, – гордо ответила Паула, стряхнув с себя легкую неуверенность, овладевшую ею во время разговора. Ведь он говорил серьезно?

Юханна на мгновение умолкла.

– Ты же знаешь, что о его романах ходят слухи?

– Нет.

–

Он был женат, но ушел от жены, когда ей стали надоедать его интрижки на стороне. Сейчас он встречается с двадцатидвухлетней девушкой. Кажется, аристократкой.

– Понятно, – без малейшего интереса кивнула Паула.

На следующий день, в семь часов, как и договаривались, в студии появилась Лена Сундин. С ней был пресс-секретарь. Томми и Паула вежливо поздоровались, но как только известная дама-политик удалилась в гримерку, Томми подошел к Пауле.

– Спасибо, что пригласила меня к Ракели, – сказал он.

– Не за что. Скажи спасибо Ракели, – ответила она и тут же пожалела. Впрочем, Ракели не будет еще неделю: может быть, он успеет забыть об этом.

– Вы с ней на связи?

– Нет, – соврала Паула. Она решила не упоминать электронное письмо, которое Ракель отправила ей, должно быть, перед тем, как выехать в аэропорт. Томми оставался у нее до половины четвертого утра, и Ракель была вынуждена едва ли не выпроваживать его из своей квартиры. Ей пришлось поставить будильник на шесть, чтобы успеть собрать вещи. Впрочем, она великодушно простила Паулу, за что та была ей благодарна.

– Надеюсь, она позвонит мне, когда вернется домой, – краснея, словно подросток, произнес Томми.

– Конечно, позвонит, – еще раз соврала Паула.

Вскоре началось шоу.

Паула должна была признать, что на нее произвели впечатление сведения, которые Юханне и Роберту удалось собрать за такое короткое время. Помимо предсказуемых вопросов о превышении скорости и чеках такси, они откопали и несколько прегрешений молодости. Кроме всего прочего, несколько смазанных фотографий с вечеринок в летнем лагере для молодежных активистов. Венделе, как всегда, удалось оставить публику в сомнении, несмотря на то что гостья открещивалась от обвинений. Курила ли Лена Сундин марихуану? Вела ли микроавтобус нагишом от Гётеборга до Буроса? Паула видела со своего места, как Томми морщился, нервно сцепив пальцы, когда Вендела привела высказывание однокурсника Сундин о том, что во время их совместной учебы та была убежденной коммунисткой. В ближайшее время пресс-секретарю придется попотеть, это очевидно.

Домой Паула вернулась смертельно усталая, около девяти вечера. Юхан разогрел оставленную ей порцию «карбонары» и Паула с благодарностью глотала липкие спагетти. Она не ела с самого обеда, если не считать полкило конфет, которыми она заглушала голод в течение вечера. Юхан сидел на кухне рядом с Паулой и смотрел, как она ест. Она жевала и рассказывала про сегодняшнюю запись, а Юхан ловил каждое слово. Когда Паула описала ужас пресс-секретаря, Юхан засмеялся – просто заржал! – и она вдруг подумала, что даже не знает, за кого он голосует. Среда, в которой Юхан вырос, предполагает симпатию к партиям левого крыла: отец работал машинистом, мать – приходящей сиделкой, но теперь оба на пенсии: отец по возрасту, мать – из-за больной спины. Однако выбранная профессия указывала на симпатии к правым.