На чужом пороге
Шрифт:
Это соображение ошеломило Дитца. И простотой я открывающимися перспективами. Как он сразу об этом не подумал? Ведь Краммлих работал против Интеллидженс сервис и во Франции и в самой Англии. А теперь, значит, пытается установить контакт...
Все же пока в его руках не было ни одного факта, только подозрения. Фантазировать, увлекаться гипотезами бессмысленно. «Что ж, утроим внимание, будем искать нити и думать», — решил Дитц, переодеваясь в пижаму. Затем он поставил на столик возле кровати коньяк, приготовил
Допрос начался не сразу. По меньшей мере минут сорок было слышно, как Краммлих расхаживает по кабинету — только палка постукивала. Иногда он пытался насвистывать, потом чертыхался. «Ничего путного не может придумать», — догадался Дитц, но не злорадствовал. Он умел не давать ход эмоциям, когда они могли помешать делу, но сдерживаться с каждым разом становилось все труднее.
Вдруг у него в комнате зазвонил телефон. Еще не сняв трубку, Дитц понял, что это Краммлих.
— Эрни, может, вы попробуете допросить ее сейчас? Я что-то не в форме.
— Понимаю. Нет идей?
— Вот именно.
— У меня тоже.
— Эрни, так, может, отложим это дело до ночи? Глядишь, что-нибудь и придумаем.
«Странно, — подумал Дитц. — Если между ними уже установился тайный контакт, он всячески должен стремиться к встречам с ней. Впрочем, не исключено, что он морочит мне голову из соображений маскировки, для отвода глаз».
— Нельзя откладывать, Томас, — наставительно ответил Дитц. — Если наше предположение верно, она на каждом допросе, чтобы не вызвать у нас подозрений, должна делать шаг к нам навстречу. Так пусть сделает его сейчас! К ночи ей придется думать о следующем. Пускай покрутится!
Краммлих только сопел, слушая эту тираду, а повесив трубку, смачно выругался по адресу гауптмана. Дитц улыбнулся, налил себе коньяку и отпил маленький глоток. Беднягу Томаса нетрудно было понять.
Похоже, на этот раз обер-лейтенант действительно был не в форме. Допрос он вел энергично и напористо, но прямолинейно, без выдумки, — прямо-таки отбывал повинность!
«Итак, вы утверждаете, что ехали поездом», — слышался его то удаляющийся, то приближающийся голос: он расхаживал по кабинету.
«Нет, я этого не утверждаю», — отвечала разведчица.
«Но при вас был обнаружен железнодорожный билет, помеченный субботой».
«Да, я купила его. Но в последнюю минуту полетела».
«Почему, если не секрет?»
«Никакого секрета здесь нет. Просто обстоятельства сложились так, что поезд меня не устраивал. И я полетела самолетом».
«Почему же в таком случае вы не сдали билет?»
«Именно потому, что у меня не было времени. Да и стоило ли возиться из-за нескольких марок?»
«Резонно. Неясно мне только одно: где вы в такое время, когда каждый самолет на учете, нашли
«Разве я говорила — «пассажирский»?»
«Значит, военный? Это уже интересно».
Допрашиваемая замялась. Дитц понимал, что все это спектакль, и все же насторожился против воли.
«Ну что ж, вы вынуждаете меня признаться... Я потому и молчала, что не хотела компрометировать одного моего знакомого. Он имеет отношение к моим торговым делам. А я знаю: начальство вермахта не любит, когда военные причастны к этому»,
«Какие это дела?»
«О, вы знаете... валюта...»
Дитц расхохотался от удовольствия. Как предвидел!
«Назовите фамилию офицера».
«Пожалуйста. Его фамилия Грей... нет, Грунд... Забыла. Начало фамилии похоже на «грунд», только длиннее раза в три. Я как только вспомню, сразу скажу вам».
«Не кажется ли вам такое объяснение уж слишком наивным?»
«Не более, чем то, которое вы уже слышали от меня в...»
Звук внезапно пропал. Не затих, а именно пропал...
Дитц вскочил, крутнул переключатель туда-назад. Глухо. Схватил телефонную трубку.
— Дежурный! Радиотехника ко мне! Живо!.. Сержанта нашли лишь через несколько минут.
Гауптман был уже вне себя от гнева. На пороге он схватил сержанта за шиворот, подтащив к аппарату.
— Черт возьми, ты забыл, где работаешь?
У того дрожали руки. Он кое-как выдвинул панель, бегло осмотрел схему, поставил все на место. Вытянулся по стойке «смирно».
Господин гауптман... аппарат исправен... Дитц рассвирепел.
— Что?! Издеваться надо мной вздумал? — Он увидел, что сержант хочет вставить слово, и запрещающе рубанул кулаком воздух. — Молчать! Единственная техника, которую можно тебе доверить, это винтовка!.. Молчать! В окопы захотел?
— Господин гауптман, — решительно перебил его сержант, — вы можете меня расстрелять, но я ручаюсь, что аппарат в исправности. Думаю, дело в микрофоне.
— В микрофоне! — по инерции выкрикнул, за ним Дитц и осекся. Внезапная мысль поразила его. Если Краммлих догадывался... нет, знал о микрофоне, значит, уже трижды он...
Дитц достал платок, вытер лоб. Задумчиво поглядел на сержанта.
— Ладно, пошел вон, болван...
На что она рассчитывала, ошеломив Томаса Краммлиха внезапным полупризнанием?
А на что она могла рассчитывать?
На удачу? На внезапное наступление своих?
Она знала, что в Курляндии осталось больше двадцати немецких дивизий. Атаковать их бессмысленно. Достаточно заблокировать — и наступай дальше, на Германию. Кончай войну.
Нет, на помощь от своих рассчитывать не приходилось. А больше не на что.