На дне Марса
Шрифт:
– А, помню, – Жрец перекинул жвачку с одной щеки на другую. – Повесили на них все преступления за последний месяц. А что они за стеклом? Дышать нашим воздухом не могут?
– Могут, – пожал плечами Умник. – Наверное, чтобы своим дыханием не оскверняли наш воздух.
– Или чтобы не заразили никого.
– Да кого они заразят? У них ДНК другая и микрофлора с нашей не дружит.
– Ну не знаю. Все они дикари, – Ликон выглянул наружу. – Темнеет. Без фонарей назад не доберемся. А со светом охрана
– Дождемся командира, он что-нибудь придумает.
– Ага. Сколько прошло?
– Двадцать минут. Надо бы проверить, как он там. Подержи, я дерну.
Жрец сплюнул жвачку, вздохнул. Крутанул маховик. Воздух комнаты засквозил в образовавшуюся щель. Чипка дернул веревку несколько раз, но ответа не последовало. Жрец захлопнул дверь.
– И так кислорода мало, нечего терять.
– Командир не отвечает, – констатировал Умник.
– Он это предусмотрел, – скривился Жрец, – и сказал, чтобы уходили без него.
– Может, он заблудился или в засаду попал?
– Там не лабиринт, а штольни для роботов. Они, что ли, на него напали?
Умник решительно поднялся со стула, надел рюкзак. Несколько раз моргнул, центрируя контактную линзу.
– Надо сходить.
– А если сами заблудимся? Или нападут?
– Роботы? Хотя бы веревку проверим.
– Ладно, – Ликон вытащил маску, промазал гель-герметиком места контакта уплотнителя с кожей, и надел ее. – Сунь веревку в щель, чтобы дверь не захлопнулась.
Парни нырнули в проем и прикрыли дверь. В свете двух вспыхнувших налобных фонарей показался ровный тоннель в человеческий рост, пробитый в рыхлой породе. Веревка уходила вглубь.
– И что он тут искал, ё-моё?! – ругнулся Жрец. – Льда нет, отработанная порода.
Умник не ответил, ощупывая шнур.
– Не провисла, значит выбирал слабину. Пошли. Веревка на сто метров, далеко уйти не мог.
Медленно, проверяя стены, парни двинулись вглубь шахты. Метров через пятьдесят веревка ушла в боковой ход. Умник осмотрел новую штольню.
– Здесь явно работали люди, – сделал он заключение. – Ручной инструмент типа кайла.
Жрец приблизился, заглядывая в глубину.
– Ход узкий и крутой. Подозрительно.
– Думаю, командир полез туда.
Ликон ощупал ледяные стенки и сказал:
– Здесь давно не было внешнего воздуха, не подтаяло. Сколько прошло времени?
– Сорок минут.
– У него кончился кислород.
– Тем более мы должны его найти.
– И упокоиться там вместе с ним? Самим кислорода осталось только вернуться в тамбур. А еще в город идти.
– Ты хочешь его бросить?
– Надо выполнять приказы, а не своевольничать.
– Давай хоть до конца веревки дойдем.
– Хорошо, – Жрец достал из рюкзака шнур. – Прикрепи снаружи, спускаемся, держась за страховку.
Умник обвязал веревкой камень и стал спускаться вслед за Жрецом. Люди, пробившие новую штольню, не собирались использовать ее для добычи льда – в узкий лаз можно было еле-еле протиснуться.
– Углекислоты не более десяти процентов. Вполне подходящий для добычи.
– И что?
– А то, что основная штольня уходит вбок и там нет хорошего льда. А тут чуть в стороне отличная руда. Зачем надо углубляться, если выгодней рыть здесь?
Через несколько метров парни обнаружили, что веревка Имбы примерзла к полу.
– Вот почему он не отвечал на сигналы, – заключил Умник, осматривая кусок льда, упавший с потолка.
Жрец поежился, глядя на прибор на руке:
– Минус пятьдесят, кислорода пять, углекислоты тридцать, давление четверть атмосферы. Тут не выживут даже пустынники…
– Идем до конца, – Умник прервал товарища.
– Как хочешь.
Чипка знал, что батарея Ликона новая, мощнее процентов на тридцать, чем у него. Поэтому и кислорода на полчаса, а ему осталось минут десять. У командира же давно кончился. Логика выживания в Мире Минимума требовала повернуть назад, но Умник назло логике пошел вперед, не оглядываясь. По тонкому хрусту в разреженном воздухе он понял, что Жрец идет следом.
Напрасно.
Через несколько метров туннель оказался заваленным.
Глава 2
Совещание у Верховного
Верховный Жрец считался старым по любым меркам. Из-за утери архивов в Голодную революцию никто не знал точно, сколько ему лет. Оптимисты давали сорок пять, что по марсианским меркам, где в году более шестисот дней, очень много. Мало кто доживал до тридцати лет, а сорокалетних можно было сосчитать по пальцам и только в высших эшелонах власти. Не всем офицерам Церкви доступны технологии омоложения, а о рядовых и говорить нечего. Недостаток ресурсов [9] – главная проблема Мира Минимума.
9
Слово «ресурс» используется в колонии для обобщенного названия важнейших потребностей человека: воздуха, воды и еды.
Верховный Жрец, или просто Верховный, как его обычно звали, поскольку настоящее имя потерялось в глубине истории, взял чашку кофе, тяжело поднялся с трона и подошел к окну. В этой фразе все условно, кроме того, что годы никуда не денешь даже с доступом к лучшей медицине. «Трон» – облезлое кресло, когда-то мягкое, а сейчас латанное-перелатанное. «Окно» – проем, кое-как затянутый пленкой – той же самой, что закрывала Город куполом. «Кофе» – напиток из обжаренных зерен неизвестного происхождения – черный и горький, как все растения пустыни. Проще жевать мумие, но Главный должен соответствовать высоким стандартам потребления.