На дне могилы (Обреченная на раннюю могилу)
Шрифт:
Она улыбнулась:
— Из всего, что ты мне сказала, я меньше всего ожидала цитаты из моего любимого фильма. Иди с миром, Кэт.
Жак открыл передо мной дверь в туннель. Длинные изогнутые клинки с шелестом скользнули в стены. В конце туннеля я уловила призрачное свечение. Фабиан на страже. Он исчез прежде, чем Жак вышел в туннель вслед за мной.
На обратном пути мой сопровождающий молчал. Мы добрались до двери склепа, и крышка со стоном открылась. Жак протянул руку, чтобы помочь мне подняться, но я отмахнулась:
— Спасибо, не беспокойтесь.
Кости ждал у ворот кладбища. Когда он улыбнулся, прислонившись к решетке, я внезапно забыла обо всем, кроме его губ. Плавный изгиб, бледно-розовый оттенок. Сильная челюсть и глубоко вырезанные скулы. Темные, карие, все замечающие глаза. Когда ворота открылись, его руки метнулись навстречу моим, излучая силу, не меньшую, чем у Мари, но после их пожатия не оставалось онемения. Я почувствовала себя в безопасности.
— Неплохо бы запастись булочками на дорогу, — начала я.
Он сжал мои руки:
— Не дергайся. Я догадывался, что вы не поладите. Все уже собрано, Лиза ждет в машине.
С приближением к Кварталу нас встретил поток красных и белых огоньков фар. Этот город к полуночи не засыпал, а пробуждался. Жак отстал, как видно не собираясь провожать нас с Кости до дому.
— Что сказала тебе Мари на прощание? — спросил Кости, не дав мне заговорить.
— «Иди с миром». В этом есть тайный смысл?
Кости остановился посреди улицы. Раздался рев гудка. Кости на пальцах выразил водителю свое мнение о нем и потянул меня к тротуару.
— Ты уверена? Она именно так сказала?
— Если я не оглохла. Так плохо?
Его улыбка сменилась громким хохотом.
— О чем именно ты с ней говорила, милая? Я знаком с Мари сотню лет, а слышал от нее только: «Будь осторожен в пути», а это «береги задницу, дружок» в вежливой форме. «Иди с миром» означает, что она тебя поддерживает. Ты провела внизу всего полчаса. Ради бога, о чем вы говорили?
Меня охватило облегчение.
— О кино. О выпивке, о безголовых цыплятах… Ну, знаешь, о девичьем.
У него брови взлетели вверх.
— Правда?
Мы свернули за угол. Еще четыре квартала до дому.
— Нам повезло, что она поклонница «Матрицы»…
Голос у меня сорвался, и я замерла на полушаге. Кости озабоченно взглянул на меня, а потом тоже окаменел. Наверняка почувствовал, хотя мне человек за три квартала от нас был едва виден. «Я бы его не узнала, даже сбив машиной…»
Но я узнала Грегора. С первого взгляда. И не во сне.
8
Взгляд Грегора будто прожигал меня. С такого расстояния я не видела, какого цвета его глаза, но знала: они серовато-зеленые. В его золотистой шевелюре были более темные пряди, что придавало цвету его волос пепельный оттенок. Как будто кто-то, сочтя Грегора слишком
— Классики, Зам! Сейчас же ко мне!
Кости не повысил голос, значит, двое вампиров неподалеку. Они показались из толпы, заняли места по бокам от нас. Кости мотнул головой в сторону неподвижной фигуры и пробормотал ругательство.
— Он у самого моего дома, подонок. Уж не собирается ли в дверь позвонить?
Его рука крепче сжала мою. Я тихо взвизгнула. Кости ослабил хватку — совсем чуть-чуть. Даже издали я заметила, как сузились глаза Грегора, вспыхнули зеленым огнем, и он направился нам навстречу.
Кости отпустил меня. Покрутил головой, разминая шею, хрустнул костяшками пальцев, двигаясь вперед со смертельной целеустремленностью. Я шагнула было за ним, но Классики с Замом меня перехватили.
— Кости!
Он будто не слышал, продолжал шагать. И Грегор тоже. Ясно, оба и не думали о переговорах. Меня затошнило от страха, я отбивалась от державших меня мужчин. Я и не заметила, как крепко они успели в меня вцепиться.
Когда Кости и Грегора разделяло уже менее двадцати футов, между ними встал Жак, вскинул руки:
— Ни шагу дальше, вы, оба!
Они его не услышали. Возможно, Жака просто смели бы, но тут в воздухе прошелестел другой голос:
— В моем городе драк не будет!
Кости остановился, Грегор замедлил шаг и встал почти вплотную к протянутой руке Жака.
Мари не шла — скользила. Взгляд, который бросил на нее Кости, можно было назвать досадливым.
— Ради бога, ваше величество, если вы не хотели нашей стычки, зачем сказали ему, где нас искать?
Державшие меня вампиры засмотрелись на спектакль, и я изловчилась воткнуть локоть в глаз Заму и вывернуться из ослабевшей руки Классики.
— Больше не пытайтесь, — предупредила я, метнувшись от них.
— Я ему не говорила, — отвечала Мари. — И никто из моих людей не говорил.
По лицу Грегора скользнуло надменное выражение. Воочию он оказался еще более внушительным, чем виделся мне во снах. Отчего-то под его взглядом мне стало не по себе, хотя он смотрел на меня без враждебности. Если что и было в его глазах, то желание, от которого я застыла на месте. В мозгу начало покалывать иголочками: «… Я тоже с фермы. На юге Франции, только вишен у нас не было».
Ладони мои взлетели к вискам. Грегор раздул ноздри, протяжно, напоказ, вздохнул.
Кэтрин!
— Перестань пялиться на мою жену! — с еле сдержанной яростью прорычал Кости.
Исходившая от него сила отбросила меня на несколько шагов в сторону. Грегор в ответ зарычал не менее злобно и сделал ровно один шаг вперед.
— Я смотрю на свою жену.
Когда Грегор развернул свою мощь, как павлин распускает хвост, я невольно задохнулась.
В моих снах Грегор был силен, но то, верно, была разбавленная версия. Энергия, вздымающимися волнами исходившая от него, удовлетворила бы потребность Французского квартала в электричестве. О черт! Он не слабее Кости, если не сильнее…