На факультете ин.яз. Душанбе
Шрифт:
По лестнице начали подниматься студенты. Коридор института потихоньку заполнился тем весёлым студенческим шумом и беспричинной радостью, которая бывает только в ранней юности.
Мы поднялись на третий этаж, подошли к расписанию занятий в стеклянной раме и узнали номер аудитории, где у нас должна была быть лекция по теории грамматики английского языка. Предмет, который до сих остаётся для меня неразгаданной загадкой.
В аудитории Чаман села рядом со мной.
– Дай мне какой-нибудь свой конспект, я хоть притворюсь, что пишу что-то.
Вот такая она была, Чаман – чуть с ленцой,
В класс вошла профессор Гогошидзе и сразу после приветствия строгим голосом начала читать лекцию.
Шушукались ещё сонные студенты. По металлическому подоконнику снаружи стучал весенний дождь. Прямо за окном мокли огромные чинары. Пахло влажным душанбинским воздухом.
Чаман несколько раз, привалившись ко мне плечом, заглядывала ко мне в конспект, и, выискивая ручкой нужное ей слово, переписывала к себе в конспект. И таким образом у меня всегда оказывалось два конспекта с одной и той же лекцией. Одна лекция, написанная мной, другая – написанная Чаман, но в моей тетради. Но я к этому давно уже привык.
Юность тем и прекрасна, что ко всему быстро привыкаешь и быстро от всего отвыкаешь. Двадцатилетний опыт внушает тебе, что самое главное в жизни ещё впереди. И интересная работа, и настоящая любовь, и ещё что-то неописуемое и загадочное, которое прячется за словами «счастье», «мечта», «гармония»… Всё впереди…
Но это главное прячется за кронами чинар, за вершинами гор, и изредка игриво выглядывает из-за майских облаков. И в тридцать они будут тебя игриво заманивать, зовя за собой, и в пятьдесят, и в восемьдесят… Пока однажды, убелённый сединой и умудрённый опытом, не поймёшь, что они, все твои Идеалы, всегда были рядом с тобой.
И вдруг озаришься мыслью, поняв смысл слова Вечность. И всё становится ясно, как синее душанбинское небо.
И ты уже осмысленно поёшь строки знаменитой песни: «Есть только миг между прошлым и будущим, именно он называется «жизнь».
Мгновения из будущего текут в прошлое, проходя через тебя, и ты становишься сверкающим мостом, связывающим прошлое с будущим. Каждый миг незримо связан с другим мигом через тебя. Ты мост, через который прошли мгновения отчаянной, иногда безответной, но искренней юной любви.
И я, только что, связав воедино эти мгновения нитью памяти, оказался в своей юности, где юная Чаман, сидя рядом со мной, пишет лекцию по теории грамматики. Мы ещё совсем юны и совсем не обращаем внимания на слова песни «Есть только миг…». Счастливый миг. Где-то я читал такую мысль: «И каждый миг между прошлым и будущим ты совершаешь выбор».
Выбор быть счастливым всегда остаётся за тобой.
P. S.
Латофат в начале пятого курса вышла замуж за своего земляка, парня из Регара, и взяла академический отпуск. Что было с ней потом, мне неизвестно.
Гораздо позже, уже повзрослев, я понял, что был самолюбивым, немного жестоким и довольно чёрствым студентом, так как даже после того утреннего случая я не удосужился поговорить с Латофат. При встречах со мной она неизменно краснела, но ни разу не произнесла ни слова о своих чувствах. Всё перетерпела молча. Эх, юность, юность…
В полдень
Летний
Я прошёл мимо кинотеатра «Ватан» и повернул направо, в сторону памятника-танка. После долгой разлуки я снова в Душанбе. Просто гуляю по улицам и впитываю в себя тепло города. Воздух родины насквозь пропитан жарким солнцем. Горячие лучи уже более щедро заливают полдень золотом, и воздух из лимонно-оранжевого превращается в золотой. По желобкам вдоль аллеи с тихим журчанием течёт прозрачная вода.
У остановки недалеко от магазина «Голубой экран» стоят несколько женщин. Я прохожу мимо и вдруг чувствую на себе пристальный взгляд одной из них. Я оглядываюсь – её чёрные глаза удивлённо и не мигая смотрят на меня. Первая проскользнувшая мысль: «Зарина?» – но я не останавливаюсь. Следующая мысль: «Не может быть, пятнадцать лет прошло». Пройдя несколько шагов, оборачиваюсь снова. Она, прищурившись и чуть наклонив голову, приглядывается.
– Это ты?..
– Зарина?
– Да! – Она, быстро положив свою сумочку на скамейку, раскинув руки, бежит в мою сторону, но на полпути, опомнившись, смущенно останавливается…
И пятнадцати лет как не бывало. Передо мной всё та же юная студентка-однокурсница, с которой мы съели не одну тонну шоколадного мороженого в «Восточном кафе». Она всё такая же экспрессивная и эмоциональная.
Вот за что я люблю город Душанбе, так за его чинары, которые придумали себе сиесту в полдень. За то, что, просто гуляя по улицам, ты можешь встретить юные, чёрные как уголь глаза из далёкого прошлого…
На перевале Фахрабад
Текст посвящается всем, кто когда-то жил в Таджикистане, но был вынужден покинуть его по разным обстоятельствам.
Ранним утром, в один из воскресных дней в начале апреля, я пешком поднялся на перевал Фахрабад, расположенный недалеко от Душанбе. Раньше, в советские времена, мы часто ходили туда вместе с друзьями, но теперь все они поразъехались и живут далеко за пределами Таджикистана.
Склоны гор были покрыты сплошным ковром из красных маков. Кое-где среди алых цветов виднелись темно-синие, чуть склонённые головки колокольчиков. Трава была ещё покрыта росой, и её мелкие бусинки, играя всеми цветами радуги, отражали лучи утреннего солнца.
Взглянув на левый склон, я заметил мальчишку в темном трико и красной майке. Он пас небольшое стадо коз. Увидел я его не сразу и именно из-за майки, цвет которой сливался с фоном из ярко-алых маков. Взмахнув рукой, я поприветствовал его. Он тоже ответил мне взмахом руки.