На горах. Книга Первая

Мельников-Печерский Павел Иванович

Не то случилось, когда нежданно-негаданно явилась Марья Ивановна. Ни на шаг Дуня не отходит от нее, не может наслушаться речей ее и до того вдруг повеселела, что даже стала шутить с отцом и смеяться с Дарьей Сергевной.

— Как обрадовали вы нас посещеньем своим, Марья Ивановна, — сидя за чайным столом, с доброй веселой улыбкой говорил Марко Данилыч. — А Дуня-то, моя Дуняшка-то, поглядите-ка, ровно из мертвых воскресла… А то ведь совсем было извелась. Посмотрите на нее, матушка, такая ли в

прошлом году была, у Макарья тогда?

— Что ж это с тобой, душенька? — пристально посмотрев на Дуню, спросила Марья Ивановна. — Нездоровится, что ли?

— Нет, у меня ничего не болит, — несколько потупясь, ответила Дуня.

— Грустит все, о чем-то тоскует, слова от нее не добьешься, — молвил Марко Данилыч. — Сама из дому ни шагу и совсем запустила себя. Мало ли каких у нее напасено нарядов — и поглядеть на них не хочет… И рукоделья покинула, а прежде какая была рукодельница!.. Только одни книжки читает, только над ними сидит.

— Какие же ты книжки читаешь, милая моя девочка?.. — пытливо глядя на Дуню, спросила Марья Ивановна.

— «Правила жизни» госпожи Гион, — робко взглянув на Марью Ивановну, тихо промолвила Дуня.

— Хорошая книга, полезная, — сказала Марья Ивановна, обращаясь к Смолокурову.

— Хоша она и хорошая, хоша и полезна, а все же не след над ней почти целый год сидеть, — слегка нахмурившись, молвил Марко Данилыч.

Не ответила ему Марья Ивановна. И, чтобы переменить разговор, сказала:

— А ведь я, Марко Данилыч, сделалась вашей близкой соседкой. Неподалеку отсюда маленькое именьице купила.

— Слышал, матушка, слышал и много тому порадовался, — молвил Марко Данилыч. — Думаю: теперь почаще будем видаться с нашей барышней… Когда сам к ней с Дуняшкой съезжу, а когда и она, может быть, к нам пожалует…

— Ну, вот видите, а я уж и пожаловала, — улыбаясь, сказала Марья Ивановна. — Прямо из Фатьянки… Еду в Рязань к братьям Луповицким, а вы от прямой-то дороги всего верстах в двенадцати.

— И того не будет, матушка, десятка не наберется, — заметил Марко Данилыч.

— Как же было не заехать-то? — сказала Марья Ивановна. — Я так люблю вашу Дунюшку, что никак не могла утерпеть, чтобы с ней не повидаться… А погостивши у братьев, может быть, и совсем в Фатьянку на житье перееду. Я там и домик уж себе построила и душ двадцать пять крестьян туда перевела.

— Наслышаны, матушка, и об этом наслышаны, — молвил Марко Данилыч. — У Святого ключа, слышь, построились?

— Возле самого Святого ключа, — сказала Марья Ивановна. — Очень понравилось мне тамошнее место, тихое такое, уединенное.

— Местечко хорошее, — подтвердил Смолокуров. — Доводилось мне раза два там побывать. Только не знаю, каково будет там весной во время водополи. Место-то низенько, всю долину

сплошь водой заливает.

— Я ведь немножко повыше построилась, а впрочем, ежели б и стала вода одолевать — канав нарою, спущу ее, — ответила Марья Ивановна.

— В большую копейку это вам въедет, — сказал Марко Данилыч. — Канавы-то надо ведь на две версты вести, коли еще не больше, а они каждую весну будут илеть, каждое лето надо будет их расчищать. Дорогонько обойдется.

— Деньги, Марко Данилыч, дело наживное, — с улыбкой молвила Марья Ивановна. — Не жалеть, ежели они на пользу идут.

— Оно конечно, — сказал Смолокуров. — А все-таки, по-моему рассужденью, не в пример бы лучше было на угоре построиться.

— Место-то очень уж мне понравилось, — не совсем охотно проговорила Марья Ивановна.

— Место точно что красота, на редкость, можно даже сказать, — молвил Марко Данилыч. — Да расходов-то лишних много с тем местом будет.

Не ответила Марья Ивановна. Напившись чаю, пошла она в отведенную ей комнату. Дуня за ней. Заперла она дверь на крючок и стремительно бросилась к гостье.

— Родная, святая душа!.. Как благодарить? Как рассказать, что теперь у меня на душе?.. Свет увидала я…— Так в порывистых рыданьях говорила восторженная Дуня.

— Встань, дитя мое, встань, возлюбленная моя горлица! — тихо, с какой-то важностью в голосе, с какой-то торжественностью сказала Марья Ивановна. — Сядем поговорим.

Сели на диван. Обняв шею Дуни и с нежностью гладя ее по волосам, Марья Ивановна молвила ей полушепотом:

— Так ты уж и «Правила жизни» читаешь? Это хорошо… Все ли, однако, ты понимаешь?..

— Кажется, немножко понимаю, а, впрочем, там много такого, что мне не по уму, — с простодушной, детской откровенностью и милой простотой отвечала Дуня, восторженно глядя на Марью Ивановну и горячо целуя ее руку. — И в других книжках тоже не всякое слово могу понимать… Неученая ведь я!.. А уж как рада я вам, Марья Ивановна!.. Вы ученая, умная — теперь вы мне все растолкуете.

— Какие еще ты книги читала, голубок ты мой беленький? — с нежной лаской спросила Марья Ивановна. Дуня назвала несколько мистических книг.

— Откуда тебе бог послал таких хороших книг? — с легким удивленьем спросила Марья Ивановна.

— Тятенька на ярманке в прошлом году купил, — ответила Дуня.

— Эти книги теперь очень редки, — заметила Марья Ивановна. — Иные можно купить разве на вес золота, а пожалуй, и дороже. А иных и совсем нельзя отыскать. Сам бог их послал тебе… Вижу перст божий… Святый дух своею благостью, видимо, ведет тебя на путь истинного знания, к дверям истинной веры… Блюди же светильник, как мудрая дева, не угашай его в ожидании небесного жениха.