На горизонте – твоя любовь
Шрифт:
– Вы ведь знаете, что, после смерти мисс Стоун, ваш отец и Эван хоть и являются равноправными владельцами компании, но на дух друг друга не переносят? – спрашивает так, словно вся информация: нужная и ненужная, разложена по полочкам в ее черепной коробке. – И то, что он вернулся сюда спустя год не из-за дикого желания участвовать в делах компании?
– Что ты хочешь этим сказать? – раздраженно спрашиваю, не скрывая своего вздоха.
– То, что он вероятнее всего сделает что-то такое, что поставит компанию в невыгодное положение, – отвечает она, бросая острый взгляд. – Эван всегда был известен своими авантюрными планами
– Мисс, вам не кажется, что неприлично клеветать человека, основываясь лишь на своих рассуждениях? – сзади раздается холодный и уверенный голос…
Этот голос… Голос, который даже, если сильно захотеть, не получится спутать ни с чьим другим.
Повернувшись, я вижу фигуру потрясающей девушки. Черные туфли на ее ступнях придают особое очарование ее длинным ногам. Ее восхитительные бедра, которые я когда-то раздвигал и закидывал на свои плечи, обтянуты строгой черной юбкой, доходящей чуть ниже колен. Белоснежная рубашка с небольшим декольте, через которое проступает ажурный узор лифчика, открывает вид на ее потрясающую грудь. Грудь, к которой я когда-то сумел найти подход и получать ее громкие стоны от удовольствия, наполняющие не только комнату, но и побуждающие делать с ней такие вещи как можно чаще.
Плавно скользя взглядом выше, я заостряю внимание на ее коротких волосах, которые когда-то выглядели совсем иначе. Сейчас намотать их на кулак будет намного труднее, но ничего, это не самое главное.
На ее губах все та же ярко-красная помада, которая манит меня стереть ее одним приятным способом, а ее глаза, скрытые за прозрачными очками, сверкают неподдельным озорством, словно прячут в себе массу тайн.
Она прекрасна, но ей пока что не обязательно об этом знать. Если путь к ее сердцу обложен множеством разрухи, пепла и булыжников злости, то мне придется сначала разгрести это все, а только потом стремиться к тому, что мне нужно.
– Галатея Хилл… – киваю в приветствии, когда она медленно, но уверенно направляется в нашу сторону, вырисовывая на паркете идеальную линию из своих шагов.
– Стоун… – поправляет она, складывая руки под грудью, чем заставляет меня зубами сжать внутреннюю сторону щеки, чтобы не поддаться на ее провокацию, как словесную, так и действенную. – Миссис Стоун. Прошу вас запомнить и никогда больше не допускать таких ошибок, мистер Каттанео, – выделяет обращение ко мне, бросая на меня взгляд наполненный чем-то между угрозой и интересом.
– Прошу прощения, миссис Стоун, – практически выплевываю ее новую, но ненадолго, фамилию. – Какими судьбами решили почтить нас своим присутствием?
– Не переживайте, скоро вы обязательно все узнаете, – говорит она мне, а затем переключает свое внимание на Милли, которая прожигает ненавистным взглядом мою Дейенерис. – А сейчас я хотела бы попросить вашу милую собачку, ой, простите, девушку, – она показательно вздыхает, прикрывая рот ладонью, – вечно путаю эти два близстоящие понятия, когда замечаю девушек рядом с вами, – говорит, закатив глаза. – Так вот, пожалуйста, не суйте свой мокрый носик в дела, которые вас не касаются, или убедитесь в том, что вас никто не слышит, прежде чем обсуждать кого-то.
«Вот она – моя Тея, которая умеет закрыть рот кому-угодно и сделать это красиво. Моя Тея, которая как бы сильно не старалась,
– Миссис Стоун, так вы сказали? Я не перепутал вашу «новую» фамилию ни с какой близстоящей? Я прошу не оскорблять моих сотрудников, хотя бы в их присутствии. – Сокращаю расстояние между нами, заставляя ее опустить руки и сделать шаг назад. Мне с трудом удается сделать максимально серьезное лицо, когда она невольно раскрывает пухлые губы в удивлении. Задержав взгляд на них, я стараюсь выбросить подальше из головы мысли о том, что я хотел бы сейчас сделать. Затем смотрю в ее расширенные зрачки, виднеющиеся сквозь два квадратных стеклышка.
«Блять, как же я скучал по тебе.»
– И да, если вы захотите что-то еще сказать мне, то делаете это через Милли. У меня нет времени на разговоры с посторонними людьми, – отрезаю и разворачиваюсь, чтобы наконец-то уйти в свой кабинет.
Это далось мне очень тяжело. Внутри началась сильнейшая борьба: схватить ее прямо там, приказав всем закрыть глаза, отнести в лифт и сделать с ней то, что не успели когда-то там сделать, или утащить в свой кабинет, уложив животом на стол. В каждом из вариантов цель была бы одинаковой: вытрахать все глупости, которые сидят внутри нее. А после всего этого – словесно и поступками вдалбливать в ее светлую голову, что ее место исключительно рядом со мной.
Зайдя в свой кабинет, я сажусь в кресло и открываю ноутбук, чтобы взяться за работу и отключить голову от мыслей о своей бестии. И стоит мне только вникнуть в один из отчетов, меня отвлекает посторонний шум, похожий на аплодисменты и громкие разговоры. Такого в компании не было никогда. Если только кому-то не сделали предложение руки и сердца. Из женщин у нас работает только Милли, которую, удивительно, но устроил сюда отец за несколько недель до аварии. И уборщица Сандра, которой перевалило за шестьдесят.
Удивившись шуму, я направляюсь в рабочую зону, чтобы узнать, что стало причиной такого поведения. И, когда останавливаюсь, вижу выстроившуюся очередь из желающих лично поздравить напыщенного Эвана Стоуна с появлением в компании.
– Мистер Каттанео. – Со стороны звучит приглушенный голос Милли, которая отвлекает меня от разглядывание этой «потрясающей» картины.
– Что, Милли? – спрашиваю, бросив на нее взгляд.
– Эван назначил собрание через двадцать минут в конференц-зале.
– Спасибо, Милли, – киваю ей, но она не уходит, продолжая втаптывать каблуком своей туфли дыру в полу. – Что-то еще?
– Может, следует сообщить об этом вашему отцу? – интересуется она, подняв на меня взволнованный взгляд.
– Нет, – резко отвечаю. – Я сообщу ему обо всем сам.
– Я поняла, – утвердительно кивнув, она прижимает к груди блокнот, поправляет очки и разворачивается в направлении зала для переговоров.
Ровно через двадцать минут я удобно сижу в мягком стуле, слегка покачивая ногой в такт предвкушения того, что за спектакль сейчас будет разворачиваться на глазах более пятнадцати человек. Окинув взглядом всех присутствующих, я не замечаю главного героя, Эвана Стоуна, который, видимо, не обладает важнейшим качеством делового человека – пунктуацией.