На горящем самолете
Шрифт:
Вскоре самолет стал разваливаться на части. Вниз падали пылающие куски...
На земле девушки узнали: вернулись все самолеты, кроме одного, на котором вылетели Прокофьева и Руднева. Та самая Женя Руднева, у которой «не ладилось с физкультурой». Женя, которую Руфа хорошо знала еще по университету: девушка была влюблена в астрономию, писала научные статьи, и ей прочили будущее ученого. Женя, которая блестяще освоила штурманскую профессию, и ее, новичка в авиации, не побоялись назначить штурманом полка. Женя, которую все в полку любили за человечность
Утром после полетов к Руфе подошла Ира Ракобольская, начальник штаба полка. Собрались и другие университетские подруги Жени: Катя Рябова, Дуся Пасько, Аня Еленина, Лариса Радчикова...
– Как-то не верится, что Жени нет... Просто в голове не укладывается...
– Полк без Жени – это невозможно...
Говорить не хотелось. Несмотря на то, что в полку было уже немало потерь, всех потрясла гибель Жени.
А спустя два дня началась операция по освобождению Крыма. После интенсивной артиллерийской подготовки и бомбардировки с воздуха немецких позиций наши войска перешли в наступление.
Гитлеровцы отступали. Колонны машин шли ночью с включенными фарами, чтобы не свалиться с обрыва на крутых горных дорогах. И каждую ночь летали девушки бомбить эти автоколонны. Бомбили они и немецкий аэродром под Севастополем. Дважды Руфе удавалось бросить бомбы прямо по старту, где стояли готовые к вылету самолеты.
Крым был освобожден в течение месяца. Девятого мая взвился красный флаг над Севастополем, а еще через два дня война в Крыму кончилась.
Большой перелет из Крыма на Смоленщину девушки совершили на своих ПО-2 в несколько этапов, делая остановки в Мелитополе, Харькове, Курске, Брянске. 46-й гвардейский Таманский полк был передан в состав 2-го Белорусского фронта.
Конечный пункт – аэродром в Сеще, где до войны была крупная авиационная база. Потом этот большой аэродром использовали гитлеровцы.
Когда Леля зарулила самолет на стоянку и выключила мотор, первыми словами, которые произнесла Руфа, были:
– Какие чудесные березки! Леля, ты только посмотри, совсем как под Москвой...
Целая роща тоненьких нарядных березок, опушенных первой зеленью, тянулась по краю аэродрома. А над ней синело майское небо. И вспомнилось Руфе родное Подмосковье... И так вдруг потянуло домой!
Два с половиной года прошло с тех пор, как она уехала из дому на войну. Сколько дорог пройдено за это время!
Донбасс. Первые вылеты... Отступление жарким, пыльным летом 1942 года. Станицы, хутора и пехота, пехота, бредущая по дорогам... Потом – битва за Кавказ. Полеты, полеты, над горами, в туман и непогоду... «Голубая линия», где за самолетами ПО-2 охотились вражеские ночные истребители... Керченский полуостров с плотным заградительным огнем, с лесом прожекторов, с ветрами и штормовой погодой... И, наконец, Севастополь. Два длинных года, заполненных бомбами, взрывами, зенитками.
И вдруг – родные березки!
Руфа смотрела и смотрела на них.
Руфа шла по тропинке и ласково прикасалась рукой к белым тонким стволам. Стояла тишина. Та особенная лесная тишина, которую так хорошо слушать...
Внезапно где-то недалеко раздался тяжелый взрыв. За ним еще один. Руфа остановилась, прислушиваясь.
– Мины подрывают, – сказала Леля. – 3десь ведь все было заминировано.
И сразу исчезла тишина. Продолжалась война...
Прошел месяц, и 2-й Белорусский фронт двинулся в наступление. Вклинившись во вражескую оборону, наши войска расчленили силы гитлеровцев и быстрым темпом пошли вперед, оставляя позади отдельные недобитые вражеские группировки, большие и маленькие.
Девушкам приходилось теперь летать не только за линию фронта – они часто бомбили крупные соединения немецких войск, оказавшиеся в окружении и нежелающие сдаваться. Гитлеровцы бродили по лесам группами и в одиночку. Иногда, изголодавшиеся и отощавшие, они сами шли сдаваться.
Однажды днем во время перелета на новую площадку Руфа заметила во ржи людей, которые пытались там прятаться.
– Леля, давай посмотрим поближе. Подверни немного вправо. Кажется, это немцы...
Пролетев бреющим над полем, девушки убедились, что не ошиблись. Во ржи действительно прятались немцы. Их было довольно много. Кое-кто из них даже попытался стрелять в самолет.
На аэродроме Леля и Руфа рассказали о том, что видели. Отряд, выделенный батальоном обслуживания, прочесал поле и захватил несколько десятков пленных.
Руфа видела потом этих пленных, которые под конвоем уныло шли на сборный пункт. Теперь, когда гитлеровцы отступали под напором советских войск, они совсем не походили на прежних наглых «завоевателей».
Как-то раз Леля и Руфа получили задание бомбить днем. Большая группировка фашистских войск, оказавшаяся в нашем тылу, надеясь прорваться к своим основным силам, упорно сопротивлялась. Сложить оружие гитлеровцы отказывались. Тогда в полк пришел приказ: выделить несколько экипажей и пробомбить лес, где засели гитлеровцы.
Лететь среди бела дня на ПО-2 было опасно. Фашисты были хорошо вооружены, а ПО-2 с его малой скоростью представлял собой прекрасную мишень.
Когда самолет приблизился к лесу, гитлеровцы открыли по нему огонь из всех имевшихся у них видов оружия. Стреляли из автоматов, пулеметов, зенитных орудий...
– Бросишь бомбы, и я сразу же спикирую. Приготовься!– предупредила Леля.
– Ладно. Еще немного... Буду бомбить по центру.
– Осторожно – слева пулемет!
ПО-2 шел на небольшой высоте, чуть выше трехсот метров. Маневрировать было трудно: стреляли кругом. Руфа напряженно ждала момента, когда они окажутся над центром леса. Рванула рычаг. Бомбы отделились от самолета.